— Все мы испытываем страх перед смертью, — сказал я ему. — И все мы должны умереть. Тебе тяжелее, чем многим, потому что ты молод и умираешь от неизлечимой болезни. Но все люди, умирая, задают один и тот же вопрос: «Почему это случилось со мной?»
Подождав, пока Джон успокоится, я начал рассказывать ему то, что знал о смерти. Хотя я не мог гарантировать, что эти события произойдут, я сообщил Джону, что все люди, пережившие так называемый «присмертный» опыт, описывают его примерно одинаково.
Мои слова дали Джону надежду — ту соломинку, за которую мы все можем ухватиться.
— Теперь давай попрактикуемся в обозрении жизни, — предложил я. — Поговорим обо всем хорошем, чем ты можешь гордиться. А потом побеседуем о плохом. Таким образом мы создадим панораму всей твоей жизни, всех твоих надежд и мечтаний.
Я видел, как обозрения изменяют охваченных чувством вины пациентов. Когда они обращались к своей духовной сущности, ужас покидал их мысли.
Тим был одним из таких пациентов. Он также умирал от СПИДа и проклинал себя за свой образ жизни.
— Если бы я не был «голубым», то не заболел бы, — сказал он.
— Но ты же не знал об этой болезни, — возразил я. — Люди ничего не знали о СПИДе, и даже заболевая им, не понимали, что это такое.
— Значит, это Божья кара? Чума на гомосексуалистов?
— Тим, — я старался говорить убедительно, — если бы это было так, то СПИДом болели бы только гомосексуалисты. Но ведь им болеют невинные дети и старики. Это просто болезнь, передающаяся через кровь, а никакая не кара.
Не думаю, что Тим мне поверил. На свою жизнь он смотрел односторонне. День за днем он вспоминал только плохое, никогда не говорил о хорошем, которое, несомненно, тоже имело место. По его словам, ему было нечего надеяться на прощение.
Болезнь Тима протекала с таким количеством осложнений, что любое медицинское вмешательство походило на заделывание дыр в насквозь прогнившем организме. Опухоли, пневмония и прочие несчастья. Тиму становилось все хуже и хуже.
Однажды у него остановилось сердце. Врач стал делать ему массаж, и, к его удивлению, сердце заработало вновь.
Вечером я узнал об этом и на следующий день пришел повидать Тима. Он по-прежнему был недалек от смерти, но его настроение полностью изменилось. Тим сказал, что в результате остановки сердца он увидел о себе много хорошего и больше не испытывал страха перед смертью.
— Я едва мог дышать и нажал кнопку вызова сестры. Потом я почувствовал сжатие в груди и провалился в темноту. Думаю, в этот момент я был мертв.
Потом я увидел спину врача, массировавшего мою грудь, и подумал, что он напрасно тратит время. Я был уверен, что умер. Я слышал музыку, прошел сквозь туннель и никак не мог вернуться назад.
Затем я оказался среди Света и увидел свою жизнь — все плохое, о чем рассказывал тебе, но теперь это не выглядело таким плохим. К тому же я видел и много хорошего, что делал другим людям — например, моей сестре; у нее было трудное детство, и я помогал ей во время эмоциональных кризисов. Глядя на это, я мог ощущать не только свои, но и ее чувства.
Слушая Тима, я понимал, что обозрение помогло изменить ему остаток своей жизни. Он перестал испытывать страх и вину, примирившись с собой и осознав духовную сущность всех своих поступков. На смену страху перед вечным проклятием пришло понимание того, что он совершил немало хороших поступков, на которые не обращал внимания, и что эти поступки имеют еще большее значение в духовном мире, чем в реальном.
Тим стал открыто говорить о себе и своих проблемах. После присмертного опыта у него была краткая ремиссия, и он использовал оставшиеся силы, чтобы написать родным и друзьям.
Тим дал мне прочитать некоторые из этих писем. Они были полны сожаления о том, что он должен так рано умереть. Но в них присутствовал и юмор. «Я всегда думал, что буду жить вечно, — писал Тим сестре. — Но, очевидно, мне суждено прожить всего на несколько лет больше нашей собаки».
В каждом письме Тим упоминал о своем прошлом, некоторые события он теперь видел по-иному после присмертного опыта. «Как правило, у меня были хорошие намерения, — писал Тим другу. — После того, что произошло на прошлой неделе (его присмертный опыт) я знаю, что намерения играют в жизни очень важную роль».
Сам я видел обозрения своей жизни почти ежедневно. Конечно, они не были такими подробными, как во время моих двух присмертных опытов. Я просто вижу заново то, что совершил за день. Я умею быть беспристрастным.
Мы постоянно переживаем присмертный опыт, так как все время обозреваем нашу жизнь. Это означает, что мы не должны ждать смерти, чтобы получить все блага жизненных обозрений. Ежедневные размышления о собственных поступках помогают мне быть судьей самому себе.
Концепция, заключающаяся в том, что каждый человек сам себе судья, трудна для понимания. В западном мире многие верят, что наша бессмертная душа полностью зависит от Бога, который решает, достаточно ли мы хороши, чтобы присоединиться к Нему на Небе, или настолько плохи, что должны вечно мучиться в аду Некоторые верят в существование чистилища. А это нечто среднее между адом и раем, предназначенное для тех, чья судьба зависит от слишком суровых присяжных.
Во время моих присмертных опытов я не видел ничего подобного. Я не попадал в небесный зал суда, где должен был защищать себя. Все было гораздо хуже. Я сам должен был вынести себе приговор. Я не получал строгих выговоров от Существа Света, демонстрировавшего мне мою жизнь. Вместо этого я ощущал любовь и радость, которую, очевидно, испытывает добрый дед по отношению к внуку, еще не обладающему мудростью, приходящей с годами.
Вернувшись на Землю, я стал искать ответы на важные теперь для меня вопросы. Отдал ли я столько же добра, сколько взял? Совершал ли я спонтанные добрые поступки? Вызывал ли я в людях ответное доброе чувство? Существо Света предоставило мне возможность ответить на них с помощью обозревания жизни. Я судил сам себя — это крайне мучительная процедура, так как себе невозможно лгать. Читая эти строки, подумайте, много ли вы знаете о себе и насколько бы вы были строги, если бы оказались в роли собственного судьи.
Существо Света, стоя рядом, объясняло мне смысл жизни. «Люди — могущественные духовные создания, призванные творить на Земле добро, — говорило оно. — Это достигается не с помощью отважных поступков, а только благодаря добрым отношениям между людьми».
Существо сказало, что важны как раз мелочи, так как они показывают нашу истинную сущность. Теперь я понимаю, что простые проявления доброты спонтанны и подобны рефлексам. Когда вы покупаете бездомному пищу или помогаете другу, вы делаете это не по обязанности. Такие поступки исходят из глубины вашего сердца и, следовательно, служат проявлением истинной любви.
Подобные взгляды разделяют со мной сотни людей, переживших присмертный опыт. Этим людям повезло — они смогли вернуться к жизни. Они также видели жизненные обозрения и слышали, что им советовали Существа Света. Их открытия были почти полностью идентичны моим.
Вот некоторые из них.
«Теперь я знаю, что в каждом из нас есть частица Бога, и эта частица — доброта. Наше предназначение — распространять такие частицы повсюду».
«Я понял, что не нужно бояться смерти. Нам следует беспокоиться о том, как мы относимся к другим людям».
«Я осознал, что часы не показывают нам подлинное время. То, что нам кажется длительным периодом, является в действительности долей секунды. Понимание этого сделало меня менее материалистичным».
«Я узнал, что Вселенная находится не только вне, но и внутри нас (указывает на сердце). Мы все — частицы единого мироздания. Если мы причиняем кому-то вред, то одновременно вредим и себе. Это очень просто».
«Я понял, что материальные ценности в нашей жизни не имеют никакого значения. Важен духовный мир. Роскошные дома и драгоценности ничего не стоят. Мы должны судить себя по нашим добрым делам».
