– …Не могу сказать, что я не понимаю твоих слов. Искусственные Пульсветы действительно имеют ровно такие же умственные способности, как и мы, люди. В этом отношении – верно, они живые. Однако здесь вопрос приоритета. Для меня жизни сотни тысяч Искусственных Пульсветов дешевле жизни одного офицера Сил самообороны.
Этот спор никогда не разрешится, подумала Ринко. Обладает или нет правами искусственный интеллект – у такого вопроса простого решения нет и не будет, даже если появится настоящий «восходящий ИИ» и даже если дебаты займут много лет.
Ринко была не вполне уверена, что она сама на этот счет думает. Логика ученого и реалиста говорила, что клонированные души нельзя считать живыми существами. Но что сказал бы на этот счет он? Он, стремившийся создать «иное место, другой мир», создавший его и не вернувшийся обратно?..
Поймав наконец разбегающиеся мысли, Ринко разбила повисшее молчание.
– Кстати, а почему так уж необходимо участие в этом Киригаи-куна? С ним появился риск утечки информации, тогда почему он?..
– …Ну конечно, мы же изначально завели этот разговор, чтобы все объяснить. Я отвлекся и чуть не забыл, о чем мы собирались говорить.
Кикуока, словно пытаясь уйти от вцепившегося в него взгляда Асуны, улыбнулся, откашлялся и продолжил:
– Почему обитатели Подмирья не могут нарушить Индекс Запретов… это какая-то проблема с конструкцией Светового куба, где мы держим Пульсветы, или же ключ лежит в их воспитании? Такая у нас была дискуссия. Если первое, нам следует обсудить, как изменить среду; если же второе, мы можем на это как-то повлиять. Мы решили провести эксперимент: кого-то из наших сотрудников, реального человека, отправить в STL, полностью заблокировав память, чтобы он стал маленьким ребенком. И позволить ему расти в Подмирье, чтобы посмотреть, будет ли он вести себя так же, как Искусственные Пульсветы.
– Е… если так сделать, это не повлияет на мозг подопытного? Если его жизнь начинается заново… у него не будет потом проблем с памятью?
– Никаких… Пульсветы способны хранить воспоминания полутора сотен лет жизни, я ведь уже говорил это. Почему это настолько больше, чем люди реально живут, мы не знаем… если верить Библии, во времена Ноя люди жили сотни лет; возможно, это и имелось в виду. Ну и главное: я сказал «позволить расти» – на самом деле дать расти всего лишь до десятилетнего возраста; нам этого достаточно, чтобы понять, способен ли он нарушить Индекс Запретов. Разумеется, приобретенные там воспоминания тоже должны заблокироваться, так что в реальность он вернулся бы ровно таким же, каким ушел.
– …И результат?..
– Мы использовали в качестве подопытных восемь сотрудников, отправили их в Подмирье и позволили расти в самых разных условиях. В итоге… невероятно, но ни один из них так и не нарушил Индекс Запретов до десятилетнего возраста. Результат оказался скорее обратным тому, на который мы рассчитывали… они все были более заторможенные, чем Искусственные Пульсветы, и не любили выходить из дому. Они не проявляли любопытства к своему окружению. Мы пришли к выводу, что причиной было ощущение дискомфорта.
– Ощущение дискомфорта?
– Даже если мы заблокировали их настоящие воспоминания, это не значит, что мы их полностью стерли. Иначе они никогда бы не вернулись к нормальному состоянию. В любом случае, реакции тела определяют не «знания», а «инстинкты», из-за чего исследователи и не могли привыкнуть к Подмирью. Каким бы реалистичным оно ни было, в конечном счете оно такое же, как виртуальные миры, создаваемые «Семенем». Возможно, входя туда, люди чувствовали, что там все движения чуть-чуть не такие, как в реальности. У меня самого было примерно такое же неуютное ощущение, когда я в первый раз надел нейрошлем для участия в закрытом бета-тесте SAO.
– Это из-за чувства силы тяжести, – коротко заметила Асуна.
– Силы тяжести?..
– Исследования чувства гравитации и равновесия шли немного медленнее, чем зрения и слуха. Большинство визуальных сигналов, поступающих в наш мозг, дополняются ощущением силы тяжести; поэтому, пока к новой гравитации не привыкнешь, не сможешь передвигаться свободно.
– Ну да, в нормальных условиях-то мы привыкли, – согласился Кикуока и щелкнул пальцами. – Если мы хотим повторять наши опыты, мы обязательно должны в первую очередь научиться двигаться в виртуальном пространстве; это мы в конце концов осознали. Но это вопрос не дней или месяцев, а лет. Думаю, теперь вы понимаете. Именно поэтому мне был нужен человек, которому виртуальные миры привычны.
– …Погодите-ка, – вновь перебила Асуна твердым голосом. – Вы имеете в виду трехдневное непрерывное погружение, о котором рассказывал Кирито-кун? …Но Кирито-кун говорил, что максимальный уровень FLA – три раза, так что он провел там десять дней. Вы лгали ему? На самом деле это было десять лет?..
Кикуока и Хига, пронзенные наэлектризованным взглядом девушки, встревоженно опустили глаза.
– Приношу свои извинения на этот счет; имела место ошибка со стороны сотрудников отделения в Роппонги. Я дал им указания скрыть всю информацию об уровне ускорения…
– Все намного хуже, чем вы сейчас говорите! Вы потратили десять лет жизни души Кирито-куна. Если из-за этого сорвется его лечение, я вам этого никогда не прощу.
– Не сочти это за оправдание, но мы с Хигой-куном отдали эксперименту более двадцати лет каждый… и десять лет, которые провел там Кирито-кун, – это гораздо меньше, чем у многих Пульсветов наших сотрудников.
– Так что, он что-то натворил против этого Индекса Запретов, пока рос в Подмирье? – не выдержав, вмешалась Ринко. Кикуока, улыбнувшись, энергично покачал головой.
– Строго говоря, нет; однако могу сказать, что результаты оказались лучше, чем я ожидал. С самого юного возраста Кирито-кун проявлял невероятное любопытство и непоседливость, много раз он был на грани нарушения Индекса Запретов – разумеется, если бы его Пульсвет действительно нарушил Индекс Запретов, это значило бы, что Искусственные Пульсветы дефектны, что меня бы не обрадовало. Однако мы продолжали наблюдение, и, когда он провел внутри около семи лет… наш Хига-кун заметил кое-что интересное.
Дальше продолжил уже Хига.
– Изначально я был против участия Киригаи-куна в эксперименте, как по этическим соображениям, так и по соображениям безопасности; но когда я обнаружил эту вещь, должен сказать, я был впечатлен интуицией Кику-сана. Мы оцифровали значимость нескольких положений Индекса Запретов и постоянно проверяли шансы их нарушения для каждого жителя. У Искусственных Пульсветов мальчика и девочки, больше других общавшихся с Киригаей-куном… с Кирито-куном, появилась повышенная вероятность нарушить Индекс Запретов.
– Э?.. То есть…
– То есть Кирито-кун, характер и воспоминания которого из реального мира были заблокированы, влиял на поведение Искусственных Пульсветов возле себя. Говоря простыми словами, его непоседливость распространилась на окружающих, или что-то вроде того.
Ринко заметила, что после этих слов Хиги на губах Асуны появилась легкая улыбка. Возможно, для Асуны такое описание было вполне знакомо и понятно.
– …Сейчас мы не в состоянии полностью понять, почему Искусственные Пульсветы не нарушают правила. Не исключено, что это связано с какими-то конструктивными особенностями Светового куба, но мы полагаем, что тщательному анализу этого вопроса не следует уделять слишком много времени. Нам вовсе не требуется решить проблему полностью; нам нужно всего одно исключение, настоящий «высокоадаптивный искусственный интеллект», понимающий концепцию «расстановки приоритетов правил», – тогда мы его клонируем, и это будет уже результат.
– Мне не очень нравится такой ход мыслей… но раньше подобные методы приводили к прорывам, я полагаю? – заметила Ринко, потом, переведя дыхание, поинтересовалась у Хиги: – И что, получили вы это исключение?
– Да, одно такое было у нас в руках. Та девочка, которая была ближе всех к Кирито-куну, перед самым концом эксперимента наконец нарушила Индекс Запретов, причем совершила очень серьезное преступление – «проникновение в запретную зону». Изучив записи, мы обнаружили, что в запретной зоне в это время погиб другой Искусственный Пульсвет, и девочка это видела. Скорее всего, она хотела его спасти, а это значит – она ставила жизни других выше Индекса Запретов. Это и есть адаптивность, которая нам нужна. Да, это, конечно, совершенно не то, что применение оружия, «убийство вопреки этике», – такая вот ирония судьбы.
