Ход Алисизации

– Ну а я ничего не понимаю… кто в конце концов эта Аки-сан?

– Настоящая медсестра, по-видимому, но не только, – ответила Асуна и, повернувшись к Ринко, быстро стала объяснять: – Если она закончила академию медсестер при Силах Самообороны, она и работать должна в госпитале Сил самообороны. Однако во время происшествия с SAO Аки-сан работала в больнице Тиёда-ку; это означает, что ее туда устроил Кикуока-сан… я права?

– Потрясающе точный ответ, Асуна-сан, – с улыбкой повторила медсестра Аки то же, что раньше сказала, обращаясь к Ринко. Асуна продолжала сверлить взглядом высокую и стройную медсестру, потом наконец ужалила снова:

– Есть еще кое-что. Я тут прочла недавно, что все, кто поступает в академию медсестер при Силах самообороны, с армейской точки зрения ничем не отличаются от курсантов других военных академий. Раз так, Аки-сан не только медсестра, но и –

Медсестра Аки сделала жест правой рукой, будто говоря Асуне «можешь не продолжать»; затем поднесла руку к голове и отдала честь –

– Сержант второго класса Нацки Аки! Ответственная за поддержание жизни Киригаи-куна! …Как-то так.

Медсестра, она же сержант Сил самообороны, победно подмигнула; Асуна с сомнением смотрела ей в лицо, потом наконец вздохнула и опустила голову.

– Приятно познакомиться.

Она вновь отвернулась к установке STL №4, отделенной от нее стеклянной стеной, и жадно вгляделась в юношу на трехметровой гелевой кровати.

– …Ты обязательно должен вернуться, Кирито-кун, – прошептала она, и слезы все-таки закапали с глаз. Медсестра Аки веско кивнула и на этот раз положила левую руку Асуне на плечо.

– Ну конечно. Даже сейчас Пульсвет Кирито-куна активно работает, участвует в лечебном процессе. Нейронная сеть уже успешно восстановлена, и он совсем скоро придет в себя. И еще… этот паренек ведь и есть герой, прошедший SAO, верно?

От этих слов грудь Ринко прострелило острой болью. Она сделала глубокий вдох, сглотнула и, встав рядом с Асуной, тоже принялась вглядываться в громадную установку за стеклом.

8 вечера ровно.

Ринко подняла голову от часов на левой руке и, решительно подняв правую, нажала металлическую кнопку, на которой было слово «вызов». Несколько секунд спустя из динамика рядом с дверью раздалось короткое «…да».

– Это я, Кодзиро. Можно с тобой поговорить немного?

«Конечно, открываю».

Сразу после этих слов огонек на панели интеркома сменился с красного на зеленый, и дверь с тихим гудением отъехала в сторону.

Ринко вошла в комнату, и стоящая возле кровати Асуна кивнула и нажала кнопку на пульте дистанционного управления, который держала в руке. Дверь позади Ринко закрылась, замок тихо щелкнул.

Каюта была абсолютно такая же, как комната Ринко через коридор. Площадью в шесть татами, светло-серое пластиковое покрытие на полу, из мебели – только прикрепленная к полу кровать, столик и софа; и еще терминал с доступом к сети корабля. Старший лейтенант Наканиси, когда вел их обеих сюда, сказал, что это будет «каюта первого класса». Невольно Ринко вообразила каюту-люкс, какие бывают на пассажирских лайнерах, но, похоже, здесь одноместная комнатка с санузлом уже считалась каютой первого класса.

Комната Асуны лишь в одном отличалась от комнаты Ринко: в стене напротив кровати было узкое длинное окно. Стало быть, они сейчас находились во внешней части «Океанской черепахи», за стеной были солнечные панели. Недавно Ринко любовалась красивым океанским закатом, специально для этого поднявшись на лифте, а сейчас снаружи была лишь чернота; к сожалению, небо закрыли облака, так что не видно было даже звезд.

– Пожалуйста, располагайтесь, – сказала Асуна. Ринко поставила на столик пластиковую бутылку чая улуна, купленную в торговом автомате возле лифта, и села на жесткую софу. Она сама была еще вполне молода, но, увидев роскошную красоту одетой в футболку и шорты Асуны, осознала, что ее голос принадлежит тридцатилетней женщине.

– Пей, если хочешь.

Взглянув на предложенную бутылку, Асуна с улыбкой кивнула.

– Спасибо, у меня как раз в горле пересохло.

– Пила уже здешнюю воду?

Асуна презрительно усмехнулась и закатила глаза.

– В токийских каналах, сдается мне, и то вода вкуснее.

– Ну, это, похоже, опресненная морская вода. Надеюсь только, в ней нет тригалометанов[9]. Кстати, она может быть полезнее, чем обессоленная питьевая вода, которую продают в магазинах.

Сняв с бутылки колпачок, она отпила ледяного напитка. По-настоящему ей хотелось сейчас пива, но от этой идеи она отказалась – не хотелось спускаться за ним в нижнюю шахту, где было кафе.

Звучно выдохнув, Ринко снова взглянула на Асуну.

– …Жаль, что тебя так и не пустили к Киригае-куну.

– Но я сейчас почему-то чувствую себя так бодро… я как будто увидела хороший сон.

Асуна улыбнулась; казалось, ниточки тревоги, липнувшие к ней, разом оборвались.

– Что за беспокойный у тебя парень. Ни с того ни с сего исчез, потом объявился посреди Южного моря. Тебе бы его на поводок посадить.

Асуна, поняв, что ее мысли как на ладони, опустила голову, но не перестала улыбаться.

– Я очень, очень благодарна вам, Кодзиро-сэнсэй, что вы согласились на мою неразумную просьбу… Я просто не знаю, как вас отблагодарить.

– Ничего не нужно. И зови меня Ринко… То, что я сделала, вовсе не загладило мою вину перед тобой и Киригаей-куном.

Ринко покачала головой, потом, приняв решение, взглянула Асуне в глаза.

– …Я должна тебе кое-что сказать. Мм, не только тебе… а всем, кто играл в старый SAO…

– …

Ринко изо всех сил старалась выдержать прямой взгляд Асуны. Сделала глубокий вдох, потом выдох; расстегнула две верхние пуговицы на блузке, оттянула ворот и, отодвинув тонкое серебряное ожерелье, показала Асуне шрам чуть левее грудины.

– Ты знаешь что-нибудь… про этот шрам?

Асуна неотрывно смотрела в точку над сердцем Ринко, наконец слегка кивнула.

– Да. Сюда вам имплантировали радиоуправляемую микробомбу. Так гильдмастер… то есть Акихико Каяба… два года запугивал сэнсэя… Ринко-сан.

– Верно… Я была вынуждена участвовать в том ужасном эксперименте и заботиться о его теле, когда он надолго уходил в погружение… так это выглядит для всего мира. Именно поэтому меня не судили, мое имя не фигурировало в прессе, а я сама смогла уехать в Америку…

Ринко привела в порядок ожерелье и блузку и с трудом продолжила рассказ.

– Но на самом деле все не так. Бомбу действительно извлекли в полицейском госпитале, рискуя взрывом, но я точно знала, что она не взорвется, – это было лишь прикрытие. Когда все закончилось, я выбросила из головы это преступление, эту фальшивую бомбу во мне. Единственный подарок, который он мне сделал.

Даже после этих слов выражение лица Асуны не изменилось. Она продолжала смотреть на Ринко своим ясным, чистым взглядом, словно проникающим до самого сердца.

– …Мы с Каябой-куном стали встречаться в том же году, когда я поступила в университет; и любили друг друга шесть лет, если считать и то время, что мы вместе занимались исследованиями… но так считала только я. Я старше тебя, но намного глупее – я совершенно не видела, что у Каябы-куна в сердце. Ему было нужно лишь одно, а я этого совершенно не понимала.

Глядя в бескрайний ночной океан за окном, Ринко мало-помалу начала изливать скопившиеся в ней за четыре года слова. Имя, одно воспоминание о котором всегда пробуждало в ней острую боль, сейчас сходило с губ на удивление легко.

Когда Ринко поступила в знаменитый технологический университет, Акихико Каяба уже занимал должность руководителя третьего отдела разработки в корпорации «Аргус». Еще учась в старшей школе, Каяба подписал с ними договор как программист, и «Аргус» из третьесортного производителя игр стремительно вырос до всемирно известной фирмы; ничего удивительного, что ко времени поступления в университет Каяба уже входил в руководство.