В этом раннем возрасте он не совершил ничего такого, что свидетельствовало бы о его волчьем характере. Задушил курицу? Великое дело! Случалось такое и с самыми породистыми псами.
Только волчонок приступил к охоте несколько иным способом: Щенята, как вы, конечно, сами знаете, гоняются за курицей с визгом и лаем. Больше тут шума и баловства, чем дела. Если курица и погибнет, то скорее всего по собственной оплошности.
Рекс, наоборот, вовсе не гонялся за курицей. Он напал на нее исподтишка. Подкрался, задушил и слопал. Прямо с перьями. И это как раз нас насторожило.
Мы решили, что отныне курам лучше не выходить из курятника. Нам казалось, что этим мы оградим их от серого разбойника.
Ни капельки, однако, это не помогло. Обнаружилось, что Рекс, особенно когда ему кажется, что никто его не видит, способен целыми часами смотреть в курятник сквозь решетку. Он сидел, как привязанный, не сводя с кур зорких глаз, сидел день за днем.
Однажды зимой волк внезапно вскочил на крышу дровяного сарая. Перемахнул через ограду. И, прежде чем я успел выбежать во двор, - передушил у меня всех кур! Всех до единой!
Как вы можете догадаться, я схватил что попало под руку и кинулся на место происшествия. Рекс забился в угол, глядя на меня зелеными от страха глазами. И защелкал зубами, как в лихорадке.
В наказание я целый день продержал его в пустом курятнике. И за весь день он ни разу не пошевелился, не вышел из угла, только водил за мной ошалелыми от страха глазами. И щелкал зубами.
В этот вечер он впервые в жизни завыл. Вой начинался протяжным "ооо, ууу..." и заканчивался коротким, как вздох, "ах!"
Я не знаю волчьего языка, а потому не могу с полной уверенностью утверждать, что этот вой означал. Но все-таки мне кажется, что волк звал на помощь. На волчьем языке этот зов скорее всего означал: "Крися! Крися!"
Ведь и позже Рекс всегда заводил это свое "Ооо! Ууу! Ах!", когда его маленькой хозяйки не было поблизости. Крися поняла зов волка иначе.
Она убеждала меня, что Рекс дает торжественное обещание исправиться. И она была по-своему права. Рекс вышел из курятника совсем другим. Во всяком случае, наши куры с той поры были в полной безопасности. Они могли разгуливать перед самым волчьим носом без малейшего опасения!
Совсем по-другому, однако, поняли это первое вечернее волчье слово городские собаки. Все они - маленькие, большие, лохматые, гладкие, - словом, все, у кого были четыре ноги, хвост и собачье сердце в груди, немедленно выбежали на двор или на улицу. И все наше местечко огласилось в эту ночь яростным лаем, тявканьем, воем. С этой минуты я уже не мог сомневаться, что Рекс действительно самый настоящий серый волк.
Рекс рос, хорошел, наливался силой. Был он, впрочем, постарому ласков, мил, послушен. И, пожалуй, даже трусоват. От чужих собак держался на почтительном расстоянии. По улице трусил своей волчьей рысцой, всегда держась у самых стен домов, словно не хотел никому попасться на дороге. Людей не боялся, но тоже держался от них поодаль. Зато обожал детей. Он позволял им вытворять с собой все, что им было угодно. Наша соседка, маленькая Труда, представьте себе, даже ездила на волке верхом и запрягала его в кукольную тележку. Одним словом, чудесный был волчонок!
Умел он быть также верным другом. И это как раз его и погубило.
Неподалеку от нас жил доберман. Тоже Рекс, тезка нашего волка. Пес этот был злой и глупый. Целыми днями он брехал неведомо на что. С собаками не умел ужиться - постоянно устраивал нелепые драки. И, будучи трусом, нападал только на таких собачонок, которых мог повалить одним ударом лапы.
Однажды Рекс-доберман ни с того ни с сего налетел на нашего фокса Чапу - крошку в сравнении с рослым доберманом. Это заметил волк. И, прежде чем я успел вмешаться, доберман уже лежал на земле с перегрызенным горлом...
Скандал вышел ужасный. Доберман оказался очень денным псом. Он, как уверяли хозяева, целыми пудами собирал медали на собачьих выставках. Словом, мне пришлось очень, очень дорого заплатить за насильственную смерть этого собачьего аристократа.
И если бы Рекс на этом успокоился! Как бы не так! В моего волка внезапно вселился воинственный дух. После победы над доберманом он завел обыкновение бросаться на всякого большого, сильного пса и душить его в мгновение ока. Я же каждый раз должен был платить такие собачьи пени, что скоро мне осталось бы одно-пойти по миру...
Пришлось посадить Рекса на цепь - другого выхода не было. Волк выл дни и ночи как безумный. И вместе с ним дни и ночи выло все местечко от околицы до околицы. Ужас что такое!
Мы решили, что волка надо отдать. Но куда? В зоологический сад? Крися и слышать не хотела о том, чтобы обречь ее любимца на пожизненное заточение.
Но тут я вдруг вспомнил, что возле Белостока живет один мой дальний родственник. Он одинок. Держит у себя целый зверинец и давно уже зовет нас в гости. Я и написал, что собираюсь вскоре его навестить и хотел бы захватить с собой нашего Рекса.
Крися, хотя терпеть не могла писать письма, на этот раз, однако, исписала целый лист похвалами нашему волку. Не могу ручаться, но мне кажется, что в кляксах, испещривших эту страницу, были повинны не перо и бумага, а слезы, горькие слезы. Потому что Крися горючими слезами оплакивала расставание с волком. Вы ведь ее понимаете, правда? Наконец пришел ответ. Мой родственник соглашался принять нашего Рекса.
Поехали мы. Всю дорогу волк ведет себя так чудесно, что вызывает всеобщий восторг. Он позволяет себя ласкать, со всеми вежлив. Все его хвалят. И от этих похвал Крися потягивает носиком.Пусть тот, кто без печали расставался с другом, бросит в нее за это камень! Виноват, я хотел сказать - носовой платок...
Прибываем на место. Сначала волк держится несмело, бочком. Местные собаки рычат на него.
Однако понемногу отношения улучшаются. Через неделю уже все складывается как нельзя лучше. Рекс нашел себе двух новых друзей: маленькую таксу Боба, с которым он не расстается, и соседского сынишку Юзика, с которым они едят из одной тарелки. Мы счастливы, что нашему Рексу на новом месте будет хорошо. Собираемся в обратный путь. Крися как раз уехала куда-то с прощальным визитом, я сижу дома. Рекс, как всегда, когда Крися его покидает, лежит у калитки. Он вытянул передние лапы, положил на них голову и не спускает глаз с дороги, по которой, как он знает, должна вернуться его хозяйка.
