Муни Витчер
Джено и красное зеркало истины
Посвящается маленькому дрозду, которого я видела танцующим на вечных камнях маэстро Дягилева. Его песня облегчила мою боль
Глава первая
Пустыни сознания
Ящик старого письменного стола долго скрипел, пока доктор Флебо Молекула настойчиво тянул его, пытаясь открыть. Легчайшее облачко из серой пыли поднялось и осело на очки и волосы неуклюжего врача из Нижнего Колокола, и тот надрывно закашлял.
— Одному богу известно, сколько лет я сюда не заглядывал. Но, вот увидишь, я отыщу то, что хочу тебе показать, — сказал он племяннику, который с любопытством наблюдал за ним.
Джено показалось странным, что у дяди после всего случившегося накануне в аптеке еще сохранилось желание забавляться: вчера Флебо и Никозия стали свидетелями воссоединения двух половинок Вьед-Нион, белой руны всезнания. Они, разумеется, были поражены, если не сказать потрясены, когда паскас поглотил живые тени бывшего суммуса сапиенса Ятто фон Цантара, мисс Баттерфляй О’Коннор и коварной Агаты Войцик.
«Ну, конечно, — подумал Джено, — волшебство Аркса Ментиса непросто понять тем, кто никогда не бывал в этом необыкновенном месте. Ведь даже тибетский мудрец Набир Камбиль был поражен, увидев паскас, который он ему-то затем и вручил вместе с жизнями трех заклятых врагов, чтобы передать суммусу сапиенсу мадам Марго Крикен».
В любом случае волнение Флебо Молекулы казалось совершенно не к месту: Джено был уже готов к возвращению в Крепость разума и не хотел терять времени из-за неожиданной идеи дяди.
— Должно быть, это действительно важная вещь, раз ты так ее ищешь, — сказал мальчик, подавляя улыбку.
— Речь идет о твоей семье, семье Астор Венти, — ответил Флебо, вытирая носовым платком пыль с очков. — Я пока не сошел с ума и прекрасно знаю, что твои мысли уже в другом месте. Ты ждешь не дождешься того дня, когда отправишься в Аркс Ментис и освободишь своих родителей. Я все понимаю, понимаю… Скоро Пьер и Коринна обнимут тебя, и вы вернетесь сюда вместе с Рене. Но то, что я тебе дам, возможно, тоже тебе пригодится.
Я хранил это у себя в комнате среди самых дорогих сердцу вещей, а теперь пришло время тебе увидеть его. Да, именно тебе, а не кому-то другому.
— Эта вещь принадлежала моим родителям? — нетерпеливо спросил мальчик.
— Не совсем. — Флебо сунул руки в ящик и вытащил сломанные пополам очки, серебряное перо, посеревший марлевый мешочек с заплесневевшими конфетами и рулон из выцветших голубых листочков. Он с величайшей осторожностью развернул бумаги, закрученные по краям.
— Вот, это письмо твоего дедушки, Свево Астора Венти. Он вручил его мне в день свадьбы твоих родителей, но велел никогда не давать им читать. Смотри, здесь еще бонбоньерка… конфеты уже пора выбрасывать, — заключил дядя. У него задрожали руки, внезапно поднялось давление и лоб покрылся капельками пота.
Доктор Молекула решил отдать письмо Джено, потому что в этих строках старого Астора Венти, уже двадцать лет покойного, содержалось объяснение событий, взбудораживших Аркс Ментис.
Хрипя и задыхаясь, он посмотрел в большие черные глаза Джено и сел на кровать.
— Твой дедушка просил заботливо хранить это письмо, потому что однажды кто-нибудь прочитает и сможет понять его смысл. Ты и есть тот человек. Теперь я в этом убежден, — говорил Флебо, питая любопытство племянника.
— Когда я родился, дедушка Свево уже давным-давно умер. Мой брат Рене тоже никогда не знал его… — Джено сжал в руке запылившиеся бумаги и с трепетом прочитал их.
Дорогой доктор Флебо Молекула!
Сегодня наши семьи объединяются. Мой сын Пьер обяжет сбою жизнь с твоей сестрой Коринной, и я желаю, чтобы их брак был счастливым.
Моя возлюбленная супруга Клелия умерла, когда Пьеру было всего десять лет, и поэтому я один растил сына в любви и строгости, занимаясь своей аптекой в Нижнем Колоколе, аптекой, которую я сегодня передам молодоженам как свадебный подарок.
Растить Пьера без матери было трудно, еще труднее выдерживать тот груз, что я ношу в своем сердце. Но однажды кому-то наконец удастся понять, почему из всей семьи Астор Венти остался я один.
Никто Мне не помогал. Никто никогда не приходил, чтобы справиться обо мне. У меня есть причины полагать, что существуют и другие Асторы Венти, но мне неизвестно, где они. К сожалению, моих родителей, Флеммо и Дионисии Астор Венти, уже нет в живых. Они все знали.
Тебе кажется непостижимым то, что я написал, дорогой мой Флебо, но знай, что однажды кто-то все поймет. Ему будут знакомы два имени: Джено и Марго.
Больше я ничего не могу объяснить. С этими именами связан секрет моего одиночества, секрет моих родителей.
Флебо, прошу тебя сохранить это письмо до тех пор, когда его сможет прочитать некто избранный.
В истории нашей семьи есть главы, которые я не в состоянии принять и раскрыть. У меня нет способностей, чтобы сделать это, и моему сыну Пьеру тоже не понять эти тайны. Лишь время все расставит на свои места.
Джено почувствовал, как по спине у него побежали мурашки, а в ушах появился тот самый шум, который он слышал при первой встрече с мадам Крикен. Именно о ней он подумал в этот миг.
«Марго? Ее имя написано рядом с моим! Как мог дедушка заранее знать, что я появлюсь на свет и что меня назовут этим именем? И разве он мог знать Крикен? Она никогда не говорила мне о нем! Наверное, у моего деда были магопсихические способности… Неужели это возможно?» — думал мальчик.
Вопросы сыпались один за другим, у Джено все так смешалось в голове, что он рухнул на кровать рядом с дядей, сжимая трясущимися руками голубые листочки.
— Сомневаюсь, чтобы мадам Крикен была знакома со Свево. Даже учитывая то, что Марго уже стара. Будь твой дедушка еще жив, они были бы примерно одного возраста, — пробормотал Флебо.
— Мадам не могла с ним встречаться. Она бы мне рассказала! И потом, если она хорошо знала семью Астор Венти, почему она согласилась похитить моих родителей и Рене? Она была ошеломлена, когда узнала, что мой предок Пауль был суммусом сапиенсом в 1666 году. В общем, она никогда не видела дедушку Свево, никогда с ним не говорила и мало знала о клонафорте. Формулы гербария, белая руна… а теперь и все остальное просочилось наружу… Понимаешь, дядя? — Джено ужасно нервничал, сжимая письмо и непрерывно кусая губы.
— То, что тебя зовут Джено, может и не быть случайностью. Возможно, дедушка Свево сказал твоему отцу, что ему хотелось бы дать это имя одному из своих внуков. Тебе не кажется, что так могло произойти? — Дядя Флебо пытался успокоить юного антея, гладя его черные кудряшки.
— Это было бы слишком просто. И к тому же не объясняет, почему эти два имени упомянуты вместе. Это очень странно. — Джено еще раз перечитал письмо, и его лицо прояснилось. — Мой отец нашел Священную бочку с клонафортом в аптеке, а значит, возможно, Свево и прадедушка Флеммо его пили!
Джено почувствовал, что его мысли понеслись, как ипповоло, и продолжал рассуждать вслух громким голосом:
— Но дедушка Свево пишет, что у него не было необходимых способностей, так же как у Пьера. Каких способностей? Магопсихических? Тогда они не пили клонафорт! И кто те родственники, о существовании которых я даже не подозревал?
В висках у мальчика застучало, словно там забили барабаны. В очередной раз его разум подвергался испытанию. В очередной раз кровь, бежавшая в его венах, заставляла его задуматься о своей судьбе, судьбе, которая отмечала Асторов Венти.
