— Ты должен мне поверить, — пролепетала она. — Это был несчастный случай. Это никак не связано с тем, что происходит теперь.
— Мне нужно уйти с балкона, — процедил сквозь зубы Джек.
— Нет, — сказала Грейс. — Я знаю, что ты напуган. Но если ты останешься здесь, ты станешь слушать меня. Пусть мне придется заставить тебя выслушать меня, но ты должен это сделать.
— Мне нужно уйти отсюда, — хрипло выговорил Джек.
Но она загородила дорогу к двери. У него не было сил оттолкнуть ее. Когда он страдал от видений, когда его сковывал страх, силы всегда покидали его.
— Мне было четырнадцать, — говорила Грейс. — Четырнадцать лет. Я была маленькой девочкой, я хотела стать лидером команды болельщиц. И моя лучшая подруга Кара тоже хотела стать лидером. Ты же понимаешь, как это важно для девчонок. А потом мы узнали, что лидером может стать только одна из нас, и мы дали друг дружке клятву: кто бы из нас ни победил, мы все равно навсегда останемся лучшими подругами. И…
Джек пытался сосредоточиться на том, что говорила Грейс. Ему хотелось уйти от края балкона, побороть притяжение и попытаться понять. Грейс сделала глубокий вдох.
— И, — продолжала она, — в субботу, за два дня до того, как мы должны были узнать, кто из нас двоих станет лидером, мы были на Лонг-Айленде, где мы жили… — Видно было, что слова даются ей с трудом. Она говорила очень медленно. — Мы ушли из дома. Сказали родителям, что отправимся в библиотеку на велосипедах. Но на велосипедах мы доехали до электрички и собрались поехать в центр города. Решили устроить себе праздник перед тем, как одна из нас не получит то, о чем мы обе так сильно мечтали.
О чем она говорила? Какое это имело отношение к ножу в ее руке, к окровавленной Силачке, лежавшей рядом с ним на кровати, к девушке в ванне, у которой в вену была воткнута игла?
— Но только… перед тем как пришел поезд, — говорила Грейс, — мы начали болтать. Шутили. Притворялись, будто готовы на все, лишь бы победить. Люди, стоявшие рядом, слышали наши разговоры, и это звучало ужасно, но мы просто шутили, мы вправду только шутили. Она меня толкнула, а я толкнула ее. Мы стали драться…
Грейс расплакалась. Теперь это были не безмолвные слезы, а тяжелые, тягучие рыдания. Она пыталась их сдержать, поэтому с трудом выдавливала слова.
— И я толкнула ее, — проговорила она, — О господи, я толкнула ее, а мы стояли слишком близко к рельсам…
«Я это помню, — мелькнула мысль у Джека. — Почему я это помню? Почему это мне так знакомо?»
— Она упала на рельсы прямо перед подходящим поездом. Я пыталась спасти ее, люди меня видели, я спрыгнула следом за ней на рельсы и пыталась вытащить ее. Но не сумела, а поезд был уже слишком близко, и мне стало страшно. Я ухватилась за край платформы и подтянулась, а ее бросила, оставила умирать. Но мне не удалось вылезти совсем, поезд зацепил мою ногу, ее чуть не оторвало. Однако я осталась жива. Вот откуда этот шрам. Он каждый день напоминает мне о том, что случилось в тот день.
И тут Джек словно бы увидел перед собой заголовки газет пятнадцатилетней давности. На первых страницах городских таблоидов пестрели слова: «ДЕВОЧКА УБИВАЕТ ПОДРУГУ РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ СТАТЬ ЛИДЕРОМ КОМАНДЫ БОЛЕЛЬЩИЦ». Это был громкий скандал, и все об этом говорили и писали. Как это могло случиться? Не слишком ли большое давление оказывается на детей в школах? Что творится с детьми в наши дни? Но имя там было другое. Имя в те недели стало слишком известным, что-то вроде Эми Фишер, [60]и люди отпускали по этому поводу ужасные шутки, но имя было другое.
— Я помню… — выдохнул Джек. — Помню имя… Но не твое имя…
— Я изменила имя, — сказала Грейс. Она перестала плакать и успокоилась. Похоже, она измучилась от рыданий. — Ты не можешь себе представить, каково мне было после того, как она погибла. Полиция меня оправдала, я была невиновна, и они поняли, что произошло, что это был просто несчастный случай, но все остальные… ребята в школе, родители Кары… О боже, родители Кары, они жили в нашем квартале, и все было так ужасно… Про это было во всех газетах, по телевизору… Люди думали, что я убила свою лучшую подругу, чтобы стать во главе треклятой команды болельщиц. Мои родители были вынуждены переехать, мой отец бросил работу, я ушла из школы… Ты не можешь себе этого представить. И я изменила фамилию.
Грейс Лернер. Вот как ее звали. Он вспомнил: Грейс Лернер.
— Никто не узнал об этом. Когда я переехала в центр, я уже была Грейс Чайлдресс. Это девичья фамилия моей матери. Никто не знал, кто я такая, и я смогла вернуться к нормальной жизни. Я никому ничего не рассказывала. Пока не встретилась с Кидом. Мы с ним говорили обо всем на свете, я ему доверяла, и ты не можешь себе представить, как мне тяжело было носить все это в себе, и вот в один прекрасный день это все вырвалось из меня. Я все ему рассказала. Вот, наверное, когда он изменил мое прозвище с Новенькой на Убийцу, — сказала она. — Мерзавец.
Джек заметил, как она сжала нож. Она говорила и все крепче сжимала рукоятку.
— Потом я возненавидела себя за то, что все рассказала ему. Порой я не могла заснуть, думая о том, что кто-то еще знает мою тайну.
Джек на секунду отвел взгляд. Что-то мелькнуло за спиной у Грейс. Он не мог поверить своим глазам. Решил, что у него галлюцинация. Но нет, все было реально. Удивительно и благословенно реально. «Пусть она говорит, — думал он, — пусть поговорит еще хоть несколько секунд».
— Поэтому ты его убила, — сказал он.
Она была ошеломлена — видимо, тем, что он произнес эти слова вслух.
— Нет! — Она отчаянно замотала головой. — Неужели ты так думаешь?
Джек кивнул, и она выкрикнула:
— Нет! Это значит только то, что он умел со мной разговаривать! Вот почему он пришел ко мне и рассказал то, что рассказал. Рассказал, как ему страшно. Он доверял мне, потому что знал, что я ему доверилась. Как теперь доверяюсь тебе. Я просто хочу, чтобы ты понял, почему я не стала звонить в полицию. Я была с ним в ту ночь, когда он погиб. Я ушла с вечеринки, чтобы побыть с ним. Я та женщина, которую ты разыскиваешь. Но я ушла от него до того, как все случилось. Я ушла, Джек, ты должен мне поверить. Я ушла, а потом вернулась, чтобы сказать ему, что совершила ошибку, что между нами все кончено, и на этот раз — по-настоящему. Но когда я приехала, он был уже мертв. Я увидела, как он лежит на улице… Я не могла рассказать тебе про это. Я знала, что ты меня разыскиваешь, но не могла тебе рассказать. И этой женщине, сержанту, тоже ничего не могла рассказать. Мне страшно было подумать о том, что придется снова все это пережить, еще раз выдержать огласку. Но я никого не убивала.
— Нож Дома, — сказал Джек.
— Говорю же тебе, я нашла его в кухне! Я не понимаю, что…
Но Джек не стал ждать, пока она скажет, чего не понимает. Он перевел взгляд на человека, стоявшего за спиной Грейс, и сказал:
— Забери нож Дома.
Грейс резко обернулась, но рядом с ней в одно мгновение оказался Брайан. Он подкрался к ней бесшумно и схватил за руку. Джек услышал вскрик Грейс, но нож уже был в руке у Брайана. Он отнял его у Грейс. Он держал нож перед с собой с изумленным взглядом.
— Она убила его, — сказал Джек. — Она убила Кида и всех остальных.
— Нет! — воскликнула Грейс. — Ты не можешь так думать! Джек, после этой ночи ты не можешь так думать!
Джек, пошатываясь, отошел от парапета. Он обеими руками схватился за край столика, и мир наконец перестал бешено крутиться вокруг него. Он почувствовал, как слабеет притяжение балкона, и в его душе эхом зазвучал рассказ Грейс. Он увидел, с какой болью в глазах она сжимает запястье вывернутой Брайаном руки. Увидел, с каким страхом она смотрит на Брайана. Джек был готов сделать шаг к Брайану, чтобы поблагодарить его, но замер на месте. Он посмотрел на Брайана в упор и произнес ужасающе тихим голосом:
— Как ты сюда попал?
— У нас назначена тренировка, — сказал Брайан. — Вы забыли?
60
Эми Фишер — скандально известная девочка по прозвищу «Лолита с Манхэттена», которая занималась оральным сексом с отцом своего приятеля, а потом застрелила его жену.
