— Леди и джентльмены! Встречайте Дика Симнела и его Железную Герду!
Оседлавший паровую мечту Дик Симнел на почетном месте на подножке всем своим видом излучал: «А что я тебе говорил!..»
За локомотивом тянулся десяток вагонов, и о чудо, на некоторых из них даже была крыша! Засверкали вспышки иконографов, и Железная Герда очень плавно заскользила вдоль рельсов и остановилась у платформы.
Мокристст подождал, пока стихнут аплодисменты.
— Леди и джентльмены, - объявил он, - вы можете спокойно подняться на борт, где вас ждут прохладительные напитки, но пока что я приглашаю вас осмотреть вагоны.
Теперь Мокристу приходилось быть везде и сразу. Все, что связано с паром и локомотивом, было новостью, а новости могут быть хорошими новостями, плохими новостями и даже вредными новостями. Дик обожал говорить о Железной Герде и всем, что с ней связано, но он был человек прямой, а пресса Равнины Сто может есть на обед искренних людей, которые не проявили должной осмотрительности. Мокрист же перед лицом прессы был искренен, как целый мешок калейдоскопов. Пока продолжалась болтовня, он витал вокруг Дика Симнела, как нянька.
«Анк-Морпорк Таймс» были не так уж и плохи, а «Вестник Танти» более интересовался ужасными убийствами и прочими неприличными аспектами человеческого существования, но у Мокриста сердце упало, когда он увидел, что Дик, временно освободившийся от узды, разговаривал с Хардвиком из «Псевдополис Дейли Пресс», у которого был большой опыт по части выбора нарочито неправильного конца палки с тем, чтобы потом бить ею людей по голове. К тому же, Псевдополис относился к Анк-Морпорку со всем рвением угрюмой мстительности.
Мокрист совершил самую быструю в мире непринужденную прогулку и услышал, как Хардвик сказал:
— Что вы скажете, мистер Симнел, людям, которые расстроены тем, что дым и шум вызовут запор у лошадей и выкидыши у коров и овец?
— Я, честно говоря, не знаю, - сказал Симнел. – Здесь, на равнинах, с этим никогда не было проблем. Когда я проводил испытания с лошадьми, пытаясь обогнать их на Железной Герде, им это маленькое состязание, похоже, понравилось!
Но Хардвик и не думал отставать.
— Вы не можете не признать, мистер Симнел, что поезда таят в себе опасность. Некоторые люди говорят, что на скорости больше тридцати миль в час лицо развеивается.
Мокристу показалось, что все, кто болтал неподалеку, разом замолчали и прислушались, и он знал, что, если он сейчас вмешается, то сделает только хуже, так что все, что ему оставалось, - это вместе со всеми остальными затаить дыхание, чтобы услышать, что ответит этот серьезный паренек из глубинки.
— Ну, мистер Хардвик, - заговорил Симнел, заложив большие пальцы за пояс, как он делал всегда, составляя длинные предложения, - я думаю, многие вещи таят в себе опасность: волшебники, например, или деревья. Опасные штуки эти деревья, они могут внезапно упасть, и упасть прямо вам на голову без предупреждения. Лодки тоже опасны, и другие люди могут быть опасны, и вы, мистер Хардвик, вы говорили со мной пять минут, надеясь, что сельский паренек вроде меня потеряет голову и наговорит того, чего говорить не следует. Так вот что я вам скажу: Железная Герда – моя машина, я ее создал, вплоть до самых мелких деталей, я проверил все по триста раз, искал, как можно сделать ее еще лучше и безопаснее. Но вы, мистер Хардвик, о да, вы можете быть опасны! Сила опасна, любая сила, в том числе и ваша, мистер Хардвик, а разница в том, что силой Железной Герды я управляю, а вы, мистер Хардвик, можете написать все, что вам, черт возьми, в голову придет. Вы думаете, я не читаю? Я читал тот мусор, который вы сыплете на бумагу, мистер Хардвик, и многое из того, что вы пишете, - чистый бред, мистер Хардвик, вонючий придуманный бред, чтобы пугать людей, которые ничего не знают о паре, мощности, косинусах, квадратных уравнениях и даже логарифмических линейках… Но все же, мистер Хардвик, я надеюсь, что вам понравится путешествие. А сейчас, если вы не возражаете, я пойду в кабину. О, и да, я разгонял Герду до скорости гораздо большей, чем тридцать миль в час, и все, к чему это привело, - легкий загар. Хорошего дня, мистер Хардвик, наслаждайтесь поездкой.
А потом, покраснев от смущения в воцарившейся вокруг тишине, Симнел добавил:
— Приношу извинения всем присутствующим дамам за излишнюю прямоту в высказываниях. Прошу вашего прощения.
— В извинениях нет необходимости, мистер Симнел, - отозвалась Сахарисса Крипслок, репортер «Таймс». – Думаю, я выражу общее мнение всех дам, если скажу, что мы ценим откровенность.
А поскольку Сахарисса была не только респектабельна настолько, насколько некоторые люди религиозны, но и вооружена очень острым карандашом, остальная часть толпы тут же обнаружила, что тоже восхищена прямотой мистера Симнела.
На борту было на что посмотреть, в том числе, чрезмерное количество уборных – видимо, еще одно детище Эффи, что привело в замешательство даже Мокриста. Ему стало интересно, во что раздует пресса подарок Эффи железной дороге. Иногда художественные редакторы «Анк-Морпорк Таймс» бывали весьма изобретательны[35].
— Это не хуже дорогой гостиницы, - негромко сказал Мокрист сэру Гарри, который вышел из кабины, раздувшись от гордости.
Гарри просиял:
— Вы должны заглянуть в дамский вагон, мистер Губвиг. Ароматы, подушки и настоящие цветы. Прямо будуар!
— Я полагаю, что, э-э, отходы будут выбрасываться прямиком на рельсы, а, Гарри?
Это заявление потрясло Гарри до глубины души.
— О, некоторые люди так и сделали бы, но не Гарри Король! Где грязь – там и деньги, парень, только не говорите Герцогине. Там, под одним из вагонов, - большая цистерна. Никакого расхода…
Вопросы сыпались со всех сторон. Людей, которым еще не удалось прокатиться на Железной Герде на предприятии Гарри Короля, интересовали вопросы железнодорожного этикета: можно ли высовывать голову в окно? Можно ли провезти с собой своего питомца – болотного дракона, если он будет сидеть у вас на коленях? Можно ли разговаривать с машинистом? По этому случаю Мокрист рад был сказать «да», и избрал редактора «Таймс» для этой чести. Улыбка господина де Слова, когда он шагнул с платформы на площадку машиниста, зафиксировала этот момент на первой полосе, подразумевая, что путешествие прошло успешно, - хотя стоило помнить, что, если бы двигатель взорвался, это тоже оказалось бы на первой странице. В конце концов, журналистика есть журналистика.
Со свистом и дымом поезд пополз вперед, и дальше все пошло гладко, особенно когда по вагонам задребезжала тележка с напитками. Гарри и Весь Джолсон пребывали в счастливом согласии относительно взглядов на хорошую еду – а именно, на количество калорий, - и не поскупились. Масла могло бы хватить на то, чтобы смазать Железную Герду сверху донизу. Быстро проносились пейзажи, словно бы восхищенные и благоговейные вздохи гостей послужили им смазкой, пока поезд не приблизился к первому мосту.
Мокрист затаил дыхание, когда поезд замедлил ход, почти остановился. Там стоял тролль, который взмахнул большим красным флагом и весело огласил[36], что он и его бригада работают на этом мосту и рады, что он востребован, спасибо, что заглянули, дамы и господа. Зазвучал смех, вызванный, по большей части, алкоголем, но, тем не менее, это был настоящий смех. Мокрист снова задышал. Он предполагал, что некоторые из пассажиров хорошо помнят времена, когда повстречаться с троллем – значило испугаться (или, если вы были гномом, пнуть его в лодыжку). Так вот, здесь, на строительстве железной дороги, они были почти как дома.
Мокрист бросил взгляд через вагон Первого Класса туда, где сидел лорд Ветинари. Он открыто оценил таланты Эффи в области проектирования и дизайна, а теперь давал неизменно вежливые, отвлеченные ответы на вопросы журналистов, охочих до цитат, но Мокрист не мог не заметить, что Ветинари улыбается, как дедушка новорожденному внуку. Мокрист поймал его взгляд, и Его Сиятельство быстро подмигнул ему. Мокрист кивнул, надеясь, что это означало прощение хотя бы одного из его грехов. Три смерти за одну жизнь – это, все-таки, изрядный перебор.
