Впрочем, сейчас было не место и не время размышлять об этом. Кивком попрощавшись с леди Олеф и одарив своих «милых малюток» предостерегающим взглядом, я направилась к конюшням. Пока не стемнело, надо было преодолеть большую часть пути. Один раз я в этом лесу уже заблудилась, и повторять это приключение желания не было вовсе.
Храм встретил меня ночной тишиной. Я несмело вошла внутрь, чувствуя себя едва ли не святотатцем. У демонов никогда не было своих богов, они никогда не уважали чужих, но вот перед этой статуей я чувствовала себя неуютно. С другой стороны, а что еще я должна чувствовать перед сущностью такого плана, задолжав ей целое желание?
В зале, кроме статуи уже знакомой мне женщины, ничего не было. Всего лишь святилище, созданное в дань традициям. Люди заходят сюда нечасто. Зачем крестьянам благословение богини-странницы? Незачем. Так что навещают это место редко, лишь старый жрец следит здесь за порядком.
— Ты хотела поговорить? — негромко поинтересовалась я, всматриваясь в деревянное лицо богини. Странное чувство, прежде я никогда не разговаривала с неодушевленными предметами.
Тишина. Ну не глупость ли пытаться разговаривать со статуями? Тем более что здесь-то поляны дурманящих цветов не видно. И как тогда прикажете общаться с этим энергетическим феноменом?
Решив для себя, что я сделала все, что было в моих силах, я отвернулась и зашагала к выходу. Но только я дошла до дверей, как позади послышался шорох одежд и недовольное ворчание.
— Тебя не дозовешься.
На том месте, где минуту назад была статуя, сейчас стояла Медея во плоти. Это было настолько удивительно, что я онемела. Интересно, этот эффект возник отчего? Это пыльца? Дым? Свойство звездного света, специально рассеиваемого и собираемого в этих витражах? Вариантов было много, но один казался безумнее другого. Богиня тем временем в раздражении тряхнула гривой золотых волос.
— И что за избранница мне попалась? Раньше все такие послушные были, только и делали, что сидели в храмах и ждали, когда до них снизойдут. А ты носишься непонятно где, сидишь под жуткой защитой, от попыток преодолеть которую я получаю стойкую мигрень. В общем, бедствие ты почище последнего аль-сола. У этого мечтателя был один пунктик — свобода.
— Давай ближе к делу, не то голова разболится уже у меня.
— Нашла чем испугать! Быстрее надо было приказы выполнять. Сейчас спешить все равно уже некуда. Упорхнула наша птичка. Лови ее теперь по всему миру, втолковывай, что она не права. — И внезапно: — Эй, Крис, может, поставишь в Тейризе мне святилище? А то вызывать тебя сюда каждый раз уж больно хлопотно.
— Какое к Демону-королю святилище?!
— Самое обыкновенное: четыре столба, одна крыша да статуя. Мне много не надо, я весьма скромное и удобное божество.
— Удобные божества не напоминают о себе без поводов!
— А у меня он есть. И очень даже веский! Наша птичка улетела.
— Какая еще птичка? — устало спросила я, понимая, что проще вызнать все необходимое и отправиться в поместье спать, а то ведь так и ночь потерять можно в бессмысленных разговорах. Это ей поговорить больше не с кем, а у меня, напротив, желающих хоть отбавляй.
— Нилрем, разумеется. Разве имеет смысл держаться за остальных?
Я внутренне похолодела. Перед глазами возник образ Нила с букетом в руках и затравленное выражение в глазах, лишь проскользнувшее, почти незаметное…
— Что произошло?
— Нашу птичку загнали в клетку. И ладно бы только загнали, но еще и убедили, что клетка для него — лучший выход. А он ведь не такой, он не выживет в заточении, — тяжело вздохнула Медея, и я заметила, как ее щеки расчертили влажные дорожки слез. Она действительно любила своего глупого альва.
— Ты хочешь, чтобы я его вернула? — прямо спросила я. Впрочем, будем честными, я в любом случае собиралась отправиться за Нилом, но если попутно удастся еще и от этого ее желания избавиться, было бы вообще отлично.
— Да. Но есть небольшая неприятность в этом деле.
— Какая?
— Твое слово. Ты обещала Нилу не вмешиваться в судьбы альвов, помнишь?
— Я имела в виду иное. И мне удалось выторговать некоторую свободу.
— Дело в том, Крис, что обещала ты не столько Нилу, сколько самому миру. А вот как трактовать твои слова будет он — большой вопрос.
— Чем мне это может грозить?
— Всем. Вплоть до полной потери способностей.
Замечательно! Всегда мечтала угробить полжизни на обучение всем тонкостям магического искусства, а потом по глупости потерять свой дар!
К сожалению, это все равно ничего не меняет.
— Я так понимаю, что может оказаться и так, что никакой реакции за этим не последует.
— Да. Твои слова можно трактовать двояко. Вот только заранее предсказать, какой вариант сыграет — невозможно.
— Ты умеешь утешать, — язвительно откликнулась я, поднимая глаза к потолку, вернее к расположенным под самой крышей витражным окнам. В темноте они казались темными провалами, ведущими в самое сердце Бездны. — Твоя просьба, несмотря ни на что, останется неизменной, верно?
— Да. Нил не должен погибнуть так. Он вообще не должен погибнуть. Не в этом веке, и хотелось бы, чтобы и не в следующем. Но так далеко я пока не заглядываю.
— Если я потеряю свой дар, ты тоже исчезнешь из моей жизни? — деловито поинтересовалась я. А что? Ба всегда учила меня видеть в происходящем не только плохие, но и хорошие стороны.
— Нет. Я не завязана на твою магию. Исключительно на кровь, — поспешила разочаровать меня Медея. Эх, а я ведь даже понадеяться успела… — Но если мое присутствие тебя так напрягает, я могу пообещать не беспокоить тебя, скажем, лет десять. Разумеется, если тебе вдруг захочется пообщаться, все мои святилища открыты для тебя в любой день и час.
Что-то мне кажется сомнительным предположение, что я без видимой причины попрусь на поиски этих ее храмов.
— Двадцать лет — и я хоть сейчас отправлюсь искать нашу птичку, — принялась торговаться я, попутно перенимая и манеру собеседницы обзывать Нила этим милым прозвищем.
— Эй, не наглей! Двенадцать.
— Да какой смысл мне ради двенадцати лет нормальной жизни способностями рисковать? Двадцать — и ни дня меньше.
— Крис, честное слово, я тебе понадоблюсь раньше. Давай остановимся на компромиссном решении? Пятнадцать лет — и всем будет хорошо.
Я задумалась. Раз она говорит, что понадобится, значит, во что-то я точно влезу. Впрочем, я и так регулярно влезаю во всякие неприятности и проблемы, а потому этим уже никого не удивишь.
— Ладно. Согласна на пятнадцать.
— И с тебя храм в Тейризе, — тут же внесла дополнение в наше соглашение эта ушлая сущность.
— Не наглей!
— Но так же нам всем удобнее будет. Сама же заметила, что неудобно сюда перемещаться из-за пустякового разговора. Да и времени, смотри, сколько потеряли, а ведь могли Нила еще в столице поймать!
Это, конечно, так, но возводить в сердце королевства храм неизвестно кому… Не то богиня, не то природное явление, не то сам мир… Демоны же засмеют, если узнают.
— Крис, я согласна на маленький, — заканючила она. Все-таки на божество Медея была похожа меньше всего. — Можно даже статую не в полный рост. Неудобно будет воплощаться, но чего не сделаешь ради дела.
— Ладно, посмотрим ближе к делу, — сдалась я. Все равно же не отстанет, а так хоть видимость, что окончательное решение принимаю я, останется. — С чего мне лучше начать поиски нашей птички? — спросила я, давая тем самым понять, что все-таки берусь за это неблагодарное дело. Как там сказал Нил? «Не влезай в жизнь альвов, не исправишь, лишь испортишь, что было»? Вот интересно, а его судьбу мне удастся исправить? Или я ввязываюсь в заранее проигранное дело?
— Разумеется, с самого начала. Ведь даже у нашей птички должна была быть жердочка, с которой она упорхнула, — откликнулась Медея. Она уже не обращала на меня внимания, неторопливо возвращаясь к своему месту, на постамент. Еще немного, и она вновь обернется фигурой из резного дерева.
