С тех пор Семенов протрезвел полностью и окончательно. И поскольку врачебной практики его навсегда лишили, он переквалифицировался в судебно-медицинского эксперта. Отныне смерть стала частью его повседневной жизни. И если раньше, будучи хирургом, Семенов порой видел себя этаким Хароном, подвозящим пациента то к одному, то к другому берегу Леты, то теперь, работая в морге, он ощущал себя почти что Аидом – повелителем подземного царства мертвых. Как известно, хотя Аид и не разрешал никому покидать свои владения, нашлись те, кто смог его обмануть, ускользнув из замогильных чертогов. Видимо, под впечатлением от этой мифологии, Семеныч панически боялся по ошибке приступить к вскрытию еще живого человека. Поэтому перед началом процедуры он на всякий случай трижды (!) глубоко вводил в мягкие ткани умершего тупую иглу устрашающих размеров.
Со временем ставший чрезвычайно набожным, Семеныч на дух не переносил кощунства и святотатства по отношению к мертвым. Для охраны их покоя он даже завел довольно брехливую дворнягу по прозвищу Сися. Свою кличку она получила из-за необычайно крупных сосцов, торчащих в разные стороны. В отличие от Цербера, которому полагалось никого не выпускать, Сисе ставилась строго противоположная задача, за выполнение которой ее ожидало заслуженное лакомство. Впрочем, собачонка оказалась довольно беззлобной и, к неудовольствию Семеныча, слегка потявкав, легко давалась чужакам в руки, услужливо переворачиваясь на спину и позволяя не только чесать пузо, но и бесцеремонно трепать себя за уши, за что завсегдатаи морга ласково звали Сисю «гладильной» собакой и «трогательной» сучкой, поскольку ее можно было без опаски гладить и трогать где угодно.
Надо сказать, Семеныч очень не любил, когда его называли «министром внутренних дел» или «доктором Мертваго», считая это оскорблением усопших. Несмотря на почти двадцать пять лет, проведенных в морге, Семенов по старой привычке считал пациентами всех тех, чьи тела ему приходилось вскрывать. Он уже заканчивал свой отчет, когда в соседнюю комнату с грохотом вкатили очередную тележку.
Стольцев всегда отключал звонок в мобильном и ставил его в режим вибрации на время лекции. Минут через пять после начала первой пары внутренний карман пиджака заходил ходуном. Потом еще и еще раз. Чуть позже карман снова тихонько тряхнуло – видимо, пришло сообщение. Какая настойчивость! Кто бы это мог быть? Глеб не стал отвлекаться и вспомнил о телефоне только в перерыве. Все пропущенные звонки были от Лучко. Он же послал сообщение. Прежде чем отзвониться, Глеб открыл эсэмэску и тут же выругался к восторгу проходивших мимо студентов.
Нашли еще одно тело.
Приезжай, как сможешь.
Лучко.
Глеб несколько раз перечитал текст. Черт, опять! Он ужаснулся кошмарной перспективе очередной поездки в морг, в деталях припомнив свои ощущения после первого визита. Впрочем, выхода не было, и после третьей пары Глеб с содроганием отправился на встречу с капитаном. Обедать он, разумеется, не стал. Его мутило от одной только мысли о предстоящем.
Завидев бледного Глеба у дверей морга, Лучко устало улыбнулся и потрепал его по плечу.
– Бедолага, да на тебе лица нет.
– А ты помнишь, чем закончился мой прошлый приезд в это милое место?
– Да уж, как тут позабудешь. И поэтому я для начала решил тебя сегодня слегка пощадить.
В ответ на недоуменный взгляд Стольцева капитан жестом пригласил его внутрь. Глеб нехотя подчинился. Они двинулись по мрачному коридору.
– Ты, помнится, говорил, что четче считываешь образы с предметов, чем с человека, верно?
– Абсолютно.
– Тогда давай начнем с вещей убитого.
Стольцев испытал неописуемое облегчение. Значит, ему не только не придется прикасаться к мертвецу, но даже смотреть на него?
Капитан, будто прочитав его мысли, покачал головой.
– Особо не радуйся. Осмотреть тело нам все равно придется.
– Но зачем?
– Не канючь, – отрезал следователь.
Простыня как-то подозрительно топорщилась посередине. Лучко осторожно приподнял край, заглянул и тут же испуганно отпрянул.
– А это еще что?
– Вообще-то это называется эрекцией.
– Твою мать, Семеныч, я знаю, как это называется. Но почему у мертвого?!
Понимая, что в двух словах всего не объяснишь, судмедэксперт медленно затянулся сигаретой.
– Вообще-то эрекцию у трупов неоднократно отмечали еще древние врачи, осматривавшие тела повешенных.
– Но этого-то парня не повесили, а задушили, не так ли?
Судмедэксперт кивнул. Лучко почесал в затылке.
– А ты что-нибудь подобное встречал?
– Нынче, сам знаешь, через повешение уже давненько никого не казнят. Так что опыта в этом смысле у нас немного. Но лично мне уже приходилось сталкиваться с подобным. И даже не один раз. Другое дело, что… э-э… эффект был не столь выражен. – Сделав небольшую паузу, Семеныч снова затянулся. – В общем, это далеко не единичный случай. Иногда при удушении происходит самопроизвольное возбуждение и даже семяизвержение. Именно поэтому некоторые особо пылкие любовники в погоне за острыми ощущениями по договоренности начинают душить друг друга в преддверии оргазма. Слыхал про такое?
Следователь не очень уверенно кивнул.
– Ну, допустим.
Семеныч хмыкнул, выпустив при этом клуб дыма через ноздри.
– Возможно, твой маньяк как раз и душит в том числе с этой целью, кто знает.
– Так причина эрекции, стало быть, удушение?
– Не только. Например, если труп лежал лицом вниз или долго находился в вертикальном положении, это тоже может вызвать приток крови к гениталиям и спровоцировать эрекцию.
– А ты вообще уверен, что это наш клиент? – осторожно уточнил Лучко.
Судмедэксперт выложил рентгенограмму шейного отдела погибшего.
– Смотри сам. Переломы подъязычной кости и щитовидного хряща. В точности как у других жертв. Правда, есть отличие…
– Какое же?
– Повреждены еще и шейные позвонки с3 – с4.
– Это же какую силищу нужно иметь? – вслух подумал Лучко.
– Силой убийца, безусловно, обладает, причем немалой, но тут гораздо важнее умение. К примеру, по науке, если сжатие сонной артерии выполняется правильно, требуемое усилие не превышает пяти килограммов. А человек уже может потерять сознание. – Семеныч для наглядности попытался в нужном месте сдавить могучую шею капитана, но тот ловко отстранился и достал из кармана блокнот. Семеныч продолжил: – Для удушения этого усилия, правда, будет маловато. Тут придется перекрыть еще и дыхательные пути, для чего необходимо приложить силу уже примерно в шесть раз большую – около тридцати килограммов, что тоже не так уж и много. Согласен?
Лучко снова сделал запись и, поразмыслив, возразил:
– Ты сейчас говоришь об идеальных условиях, когда жертва не оказывает сопротивления, верно?
– Разумеется.
– Но посмотри сам на этого Меригина. Парень явно мог за себя постоять.
– Твоя правда. В случае сопротивления усилие, необходимое для удушения, должно существенно возрастать.
– Насколько?
– Таких сведений у меня, к сожалению, нет. Думаю, все зависит от обстоятельств.
– Так ты полагаешь, наш злодей не только силен как бык, но и хорошо обучен?
– Похоже на то. В уличных драках такого не нахватаешься.
Капитан снова сделал пометку в блокноте, деловито приговаривая себе под нос:
– Работал специалист…
– Давай вернемся к поврежденным позвонкам, – предложил Семеныч. – Известны случаи, когда именно перелом позвоночника вызывал приапизм.
– Приапизм?
– Приап – древнегреческий бог плодородия. Всегда изображается с чрезмерно развитыми половыми органами в состоянии возбуждения, – машинально выдал историческую справку Глеб, впервые вступив в общий разговор.
Следователь кивнул и снова повернулся к судмедэксперту.
– То есть ты считаешь, что эрекция у мертвеца – это нормально?
