В общем, Цеце нынче искренне считала себя знатным мужиковедом и была уверена, что, поскольку ее собственная жизнь складывается более чем удачно, пришло время заняться устройством личных дел лучшей подруги.
Лучко снова откинул простыню, но на этот раз сделал это весьма целомудренно, обнажив лишь торс. Убитый юноша, как и его предшественник Грачев, при жизни был заправским спортсменом – что, видимо, и вызвало нездоровый интерес душителя. Лучко, по обыкновению, принялся монотонно и деловито излагать информацию:
– Сергей Меригин, четырнадцати полных лет. Занимался в баскетбольной секции на стадионе «Динамо». Тело было найдено сегодня утром на окраине Химкинского лесопарка, при том что проживал он в Конькове. И какая нелегкая занесла парня в такую даль, непонятно. Возможно, его друзья или знакомые что-то подскажут. Заметь, следы борьбы выражены слабее, чем на теле Грачева, но почерк очевидно один и тот же. Почти нет отметин, кроме кровоподтеков на шее и подбородке.
– Снова монета с Геркулесом?
– Пока неясно. – Капитан, прищурившись, склонился над телом. – Ссадина оставлена предметом неизвестной формы, по размеру приблизительно соответствующему следу, в свое время найденному на виске Грачева.
– Значит, все-таки то же самое оружие?
– Говорю же, пока непонятно. Экспертиза покажет.
Нагнувшись, Глеб тоже вгляделся в очертания ссадины. Действительно, след на этот раз был едва виден. Глеб поднял глаза на капитана, давая понять, что закончил осмотр. Лучко удовлетворенно кивнул и направился к столу, где была свалена в кучу одежда Меригина. Там же, но чуть в стороне лежали мобильный телефон, ключи и тоненькая цепочка с нательным крестом.
Капитан привалился к выложенной кафелем стене, выжидательно скрестив руки на груди. Глеб сел на стул, после некоторых колебаний взял в руки цепочку и зажмурил глаза. Поначалу он ничего не почувствовал, и ему даже показалось, что, как и в прошлый раз, первая попытка окажется неудачной. Однако постепенно темнота отступила, обнажив все детали жуткой картины.
Стольцев увидел, что сидит на водительском сиденье припаркованной у обочины автомашины. Причем он не просто сидел, а что есть силы душил своего пассажира! Тот ожесточенно сопротивлялся, поэтому приходилось периодически усмирять его зуботычинами. В отчаянной попытке спастись бегством противник Глеба сумел открыть дверь и даже свесил одну ногу, но опрометчиво повернулся к нападавшему спиной. Глебу представилась идеальная возможность сомкнуть руки на шее жертвы в мертвый замок. Послышался хруст позвонков, и сопротивление прекратилось. Тяжело дыша, он повернул задушенного лицом к себе. Затем, обхватив ладонями безвольно упавшую голову, медленно приблизил лицо юноши к своему. А потом так же медленно поцеловал его в губы! В этот момент Глеба настиг приступ тошноты, и это вернуло его к действительности.
Дав ему возможность отдышаться, Лучко нетерпеливо попросил рассказать все в подробностях. Глеб в деталях описал свои ощущения. Ну и ну, кажется, на этот раз он увидел события глазами убийцы!
– Значит, убийца поцеловал мертвого парня в губы? Вот урод-то! Выходит, мы имеем дело с педофилом-импотентом-некрофилом-гомосексуалистом в одном флаконе? – Лучко покачал головой. – Ну а что еще? Машину запомнил?
– Нет, машину опять не запомнил. Не до того было.
– А руки свои видел? Ну, в смысле не свои, конечно, а убийцы.
– Да нет, тоже не особенно. И я опять почувствовал этот запах. Тот же, что и в прошлый раз. Что-то вроде зеленого чая с медом…
– Н-да, этим следствию вряд ли поможешь, – проворчал Лучко. – Может, они там в машине за разговором просто чай из термоса пили?
– Может быть, – согласился Глеб.
Они молча вышли подышать на крыльцо. Осенний ветер нагло швырнул обоим в лица горсть влажных пожухлых листьев. Это был тот случай, когда даже на природе было совершенно невозможно найти спасение от царящего в морге увядания. Полуголая и неживая, природа будто сама лежала на секционном столе под ножом неведомого прозектора.
В унисон обстановке приунывший капитан принялся насвистывать песню «ДДТ» «Последняя осень». Когда-то невероятно популярный мотив реквиемом растворялся в прохладном дыхании всеобщего тлена.
Соблазнившись названием, Лена с Мариной решили отправиться в только что открывшийся стейк-хаус «Телячьи нежности». Вразрез с модными тенденциями нашего анорексического века, навеянными изможденными красотками с журнальных обложек, обе молодые женщины любили плотно поесть и не особенно этого стеснялись. Меню вполне соответствовало названию и вызывало слюноотделение уже одним только перечислением блюд. Подруги выбрали бараньи ребрышки и медальоны из филе молочного теленка. Затем Цеце, не мешкая, заказала бутылку дорогущего вина. Увидев цену, Марина украдкой заглянула в кошелек и запротестовала, но Цеце царственным жестом извлекла из бумажного конверта еще ни разу не использованную кредитку.
– Надо обновить!
Разговор начался с рассказа Марины об очередном семинаре по когнитивно-поведенческой психотерапии и довольно долго лежал в плоскости прикладной психологии, что просто не могло не закончиться обсуждением Стольцева.
– Ну, так он уже у твоих ног? – без обиняков поинтересовалась Цеце.
– Кажется, уже нет.
– Что значит «уже»? Так ты его сама отогнала? Снова за старое? И о чем с тобой после этого говорить?
Марина примирительно подняла бокал. Вино, вкус которого полностью оправдывал его цену, и молодое, сочное мясо, казалось, были просто созданы друг для друга.
Выпив, Цеце принялась учить подругу уму-разуму:
– Представь, что ты стоишь на вокзале. И не на маленьком типа Рижского, а на большом. Например, на Курском. Представила?
– Не очень. Я сто лет не ездила поездом.
– Ну самолетом-то ты летаешь? Вот и представь Домодедово в начале августа.
– Какой ужас!
– Вот теперь вижу, представила. И что ты видишь в окне?
– Самолеты, что же еще.
Цеце многозначительно задрала бровь.
– А теперь пойми, что абсолютное большинство этих авиалайнеров летят совсем не туда, куда тебе нужно.
Марина рассеянно провела указательным пальцем по кромке бокала.
– Эх, если бы я сама точно знала, куда лечу…
После небольшого раздумья Цеце тихонько стукнула вилкой по стеклу, как бы объявляя о том, что решила облечь ответную мысль в форму тоста:
– Знаешь, если уж сравнивать мужиков с аэропланами, то, мне кажется, я слишком долго была уверена, что, пока вдоволь не… э-э… налетаешься, то и зацикливаться на одном и том же, так сказать, маршруте не стоит. Иначе мало что увидишь и мало что испробуешь. С другой стороны, пока не полетишь, ни за что не поймешь, твой это рейс или не твой, разве не так?
Цеце в этом месте даже подмигнула для доходчивости, однако ее лицо очень быстро снова стало серьезным. Сосредоточившись, Лена несколько секунд разглядывала содержимое своего бокала, затем снова подняла глаза на Марину.
– Ну так вот. Несмотря на всю вышесказанную чепуху, последние полгода моей жизни самым удивительным образом доказывают, что лететь нужно исключительно туда, где тебя ждут. Чего я тебе, подруга, от всей души и пожелаю.
Они торжественно выпили и увлеченно уткнулись в тарелки.
В поисках дополнительной информации Семенов позвонил Леньке Шеховцу – старому знакомому, сразу после окончания мединститута целиком посвятившему себя андрологии и дословному воплощению в жизнь известного лозунга «Берегите мужчин!». Со временем Ленька превратился в одного из ведущих специалистов в этой области, став доктором наук и заведующим отделением в одной из самых престижных клиник. После традиционного обмена новостями и сообщениями о случайных встречах с бывшими однокурсниками Семенов сразу перешел к делу:
– У трупа можно вызвать эрекцию?
– Э-э… вообще-то никогда не пробовал. А что, поставлена такая задача?
