Друзья, словно завзятые конспираторы, выбрали место подальше от любопытных взглядов и ушей, но при всеобщем обсуждении событий, происходящих за стенами кузницы адепта Зеты, на них и так никто не обращал внимания.
После того как все уселись за самым маленьким столом, Далия окинула коллег долгим испытующим взглядом, стараясь предугадать, как они отнесутся к ее рассказу.
Какстон, похоже, был очень доволен собой, тогда как Зуше хмурился и нервничал, заранее ожидая неприятностей от необходимости скрытничать. Меллицина явно чувствовала себя не в своей тарелке, выражение бледного лица Северины оставалось таким же бесстрастным, как все эти дни после смерти Ионы Мила.
— Зуше, — заговорила Далия, — ты принес?
— Да, девочка, принес, — ответил Зуше. — Устройство работает. Никто не услышит, о чем мы говорим.
— Далия, к чему все это? — спросила Меллицина. — Зачем понадобилась эта встреча?
— Прости, но иначе я никак не могу.
— В чем дело? — недовольно спросил Зуше. — Я не вижу необходимости прятаться только потому, что этот проклятый эмпат что-то тебе сказал.
Северина резко подняла голову и сверкнула глазами:
— Иона говорил с тобой?
— Да, — кивнула Далия, — говорил.
— И что он сказал?
— Не так уж и много, — призналась Далия. — И тогда я не могла уловить смысл его слов.
— А теперь? — спросила Меллицина. Тусклый свет трапезной блеснул на ее металлической полумаске. — Ты так говоришь, как будто теперь обнаружила этот смысл.
— Что-то вроде того. Я не совсем уверена, но возможно.
— Ясность, Далия, — сказала Меллицина. — Помни, во всех делах важна ясность. Во-первых, повтори, что тебе сказал эмпат.
— Его зовут Иона, — резко заметила Северина. — Это касается всех. У него, как и у вас, было имя — Иона.
— Мне это хорошо известно, — не оборачиваясь, сказала Меллицина. — Далия, продолжай, пожалуйста.
Далия покраснела, заметив, что все взгляды обращены на нее, а потом сделала глубокий вдох. Ей не пришлось напрягать память, чтобы повторить те слова, они врезались в ее мозг, как кислота в стекло.
— Он сказал: «Я увидел! Я видел все знания!» И хотя он стоял прямо передо мной, его голос звучал откуда-то издалека, словно с другой стороны Марса или из глубокого подземелья.
— И это все? — спросила Северина, не скрывая своего разочарования.
— Нет, — ответила Далия. — Я тогда сказала, что мне его жаль, но Иона не хотел, чтобы я его жалела. Он сказал, что видел истину и что он свободен.
— Свободен от чего? — спросил Зуше.
— Я не знаю, — пожала плечами Далия. — Вот его слова: «Я видел истину, и я свободен. Я знаю все. Император, сразивший дракона Марса… Великая ложь Красной планеты и истина, которая поразит Галактику, — все это забыто человеком, все погребено в темноте ночного лабиринта». Это было так ужасно, из его рта вырывалось пламя, а голос с каждым словом становился все слабее.
— Ночной лабиринт? — переспросил Какстон. — Ты уверена, что он так и сказал?
— Да, абсолютно уверена, — подтвердила Далия. — Ночной лабиринт.
— Лабиринт Ночи, — поправила Меллицина, и Какстон согласно кивнул.
Далия в недоумении посмотрела на них:
— Лабиринт Ночи? А что это такое?
— Ночной лабиринт, наверное, означает Лабиринт Ночи, — ответил Какстон.
— Это какое-то место, не так ли? — спросила Далия, радуясь, что отыскала значение слов, которые до сих пор считала бессмысленными. — Это гора, кратер или что-то другое?
Меллицина покачала головой, и заменяющая веко мембрана прикрыла ее глаз, как случалось всякий раз, когда она обращалась к спирали памяти.
— Это не гора и не кратер. Лабиринт Ночи — это участок сильно пересеченной поверхности между горами Фарсида и долиной Маринера, — заговорила Меллицина. — Район известен сложной системой ущелий с отвесными стенами, похожей на настоящий лабиринт. Предполагается, что рельеф образовался в прошлом веке в результате тектонического разрыва пород. Кроме того, многие каньоны имеют все признаки типичных грабенов, тогда как верхние участки лежат на уровне дна долины.
Далия нахмурилась, пытаясь сообразить, что общего между этим безотрадным районом Марса и словами Ионы Мила.
— Это пустынный район?
— Более или менее, — ответил Какстон. — К югу от него стоит Мондус Гамма, кузница Луки Хрома, а не считая ее, ближайший объект — Магмагород.
— Но в самом этом районе ничего нет, верно?
— Этот участок Марса никого не привлекает, — сказала Меллицина. — Мне говорили, что кое-кто из адептов пытался построить там кузницу, но ни одна из них долго не простояла.
— А почему?
— Не знаю, но это так. Предположительно из-за технических проблем. Адепты утверждали, что это неблагоприятная местность для духа машин, и покидали район, перебираясь в другие места.
— Значит, никому не известно, что там находится?! — воскликнула Далия. — Не знаю, о чем говорил Иона, но оно должно быть там. И великая ложь, и главная истина.
— Возможно, — согласилась Меллицина. — Но как ты думаешь, о чем он говорил? И что это за дракон, которого, по его словам, сразил Император?
Далия наклонилась над столом:
— Я не знаю точно, что это такое, но я покопалась в своих воспоминаниях о переписанных на Терре книгах и кое-что обнаружила.
— И что же?
— Понимаешь, Иона говорил о том, что Император сразил дракона Марса, поэтому я в первую очередь стала просматривать все, что относится к драконам.
— Как это — просматривать?
— Ну, в своей памяти, — пояснила Далия. — Я же говорила, что помню все, что прочла.
— Очень полезный талант, Далия, — улыбнулась Меллицина. — Продолжай.
— Ладно. Все слышали о мифических драконах?
— Конечно, — усмехнулся Зуше. — Детские сказки.
Далия тряхнула головой:
— Возможно. Но мне кажется, в словах Ионы есть что-то еще. Конечно, сначала я нашла множество сказок об отважных рыцарях в сверкающих доспехах, которые убивали драконов, спасали похищенных девушек и женились на них.
— Это типично для сказок, — вставила Северина. — Вряд ли ты читала о девушках, убивающих драконов ради спасения мужчин.
— Не читала, — согласилась Далия. — Скорее всего, это не соответствовало временам, когда были написаны сказки.
— Продолжай, Далия, — подтолкнула ее Меллицина. — Что еще ты узнала?
— Не могу назвать эти сведения фактами, но помню несколько трактатов, которые когда-то считались историческими трудами, но, по моему мнению, их тоже можно отнести к мифологии, поскольку там шла речь о таких чудовищах, как драконы и демоны, а также о мятежах военачальников и тиранах.
— А ты помнишь названия этих книг? — спросил Зуше.
— Да, — кивнула Далия. — Вот три основных источника: «Хроники Урша», «Ревелати Драконис» и «Обайт Фортис». Во всех говорилось о драконах и огнедышащих змеях, которые похищали и пожирали девушек.
— Эти сказки и мне знакомы, — сказал Какстон. — Я читал их в детстве. Бесполезное чтиво, но захватывающее.
— Мне они тоже известны, — вставил Зуше. — Но для моего народа это не просто сказки, Какстон. Ученые с острова Нусакамбанган утверждали, что это аллегорическое пророчество пришествия Императора, символическое описание борьбы сил Света против наступающей Тьмы.
— Верно! — взволнованно воскликнула Далия. — Победитель дракона олицетворяет собой всемогущее божество, а дракон — темные силы хаоса. Герой, убивающий дракона, был символом растущего самосознания и индивидуальности, то есть взросления Человечества.
— А может, это просто сказки? — усомнился Какстон. — Почему они обязательно должны что-то означать?
Далия проигнорировала его вопрос и продолжила:
— У всех этих историй есть одна общая особенность: дракон, хоть и побежденный, не уничтожен. Он принимает какую-то другую форму, и последствием его поражения становится торжество добра и разума.
— Как это все понимать? — спросила Северина.
— Ладно, давайте представим это по-другому. — Далия становилась все более возбужденной, энергично жестикулируя. — В «Ревелати Драконис» автор описывает, как небесный бог поразил дракона громом, чтобы освободить воду, необходимую для процветания мира. В другой истории говорится об убитой богине змей, завладевшей таинственными скрижалями, и ее тело было использовано для создания небесной и земной тверди.
