За стеклом, защищенным силовым полем, простирались холмистые равнины, однако серая пустота пыльных пустошей почему-то казалась Далии прекрасной. Незаконченные или заброшенные линии маглева уходили за горизонт вереницами побелевших от солнца бетонных балок, и от их вида в ее груди поднималось тоскливое ощущение одиночества.
Таких просторов Далия не видела уже много лет, и хотя местность была унылой и негостеприимной, но она простиралась во все стороны, и небо нависало совсем рядом, словно защищая землю. Полосы загрязняющих примесей пересекали его разноцветными осадочными пластами, а спускавшиеся корабли пронзали столбами света.
Мучительное ощущение одиночества, не покидавшее Далию после знакомства с загадочным существом из Лабиринта Ночи, вызвало озноб, а унылая пустота за окном вдруг показалась бесконечной, и Далия невольно представила, что Марс вымер, превратившись в мир, полностью лишенный жизни и навеки покинутый.
Она очень устала, но спать не могла. Темная пустота притаилась где-то позади глаз, словно хищник, готовый нанести удар, как только она позволит себе погрузиться в сон.
— Не можешь уснуть, да? — спросил Зуше.
Далия удивленно вскинула голову. Она считала, что он давно спит.
— Не могу, — призналась Далия, стараясь говорить тише. — Слишком много мыслей.
Зуше кивнул и провел ладонью по бритой голове:
— Это понятно. Мы многим рискуем, Далия. Я только надеюсь, что цель путешествия того стоит.
— Я знаю, что это очень важно, Зуше, — заверила его Далия.
— Как ты думаешь, что мы там обнаружим?
— Честно говоря, я и сама не могу сказать точно. Но что бы это ни было, оно испытывает мучения. Оно долгое время заключено в темноте и страдает. Мы должны его отыскать.
— А что потом?
— Что ты имеешь в виду?
— Когда мы найдем это существо, этого… дракона. Ты считаешь, что его надо выпустить?
— Я думаю, мы должны это сделать, — сказала Далия. — Никто не заслуживает подобных страданий.
— Надеюсь, что ты права.
— Ты считаешь, что я не права в своем желании помочь?
— Не обязательно, — ответил Зуше. — Но что, если это существо должно страдать? В конце концов, нам неизвестно, кто заточил его в темницу. А вдруг у них были веские на то основания? Мы ничего этого не знаем, но вдруг это существо следует оставить во тьме навеки?
— Я не верю в это, — сказала Далия. — Никто не заслуживает вечных мук.
— Кое-кто заслуживает, — сдавленным шепотом возразил Зуше.
— Кто же это, Зуше? — спросила Далия. — Скажи, кто заслуживает вечного страдания?
Она заглянула в глаза Зуше и поняла, что ему требуются немалые усилия, чтобы сохранять спокойствие. Интересно, какую дверь она открыла своим вопросом? Некоторое время Зуше молчал.
— Задолго до того, как на Нусакамбангане стали жить свободно, там была тюрьма, — заговорил он после паузы. — Это было адское место, куда собирали худших из худших: убийц, клонировавших людей хирургов, похитителей генного семени, насильников и маньяков. И тиранов.
— Тиранов?
— Да, даже тиранов.
Далии показалось, что в его голосе прозвучали отголоски горького торжества.
— Там был заключен кардинал Танг.
— Танг? Этнарх?
— Он самый, — кивнул Зуше. — Когда пал его последний бастион, Танга в цепях привезли на Нусакамбанган, но пробыл он там всего несколько дней. Прошел слух, что один из заключенных его узнал и перерезал горло. Хотя я считаю, что он легко отделался.
— Погибнуть с перерезанным горлом ты считаешь «легко отделаться»?! — воскликнула Далия, изумленная жестокостью Зуше.
— После того, что натворил Танг? Конечно, — сказал Зуше. — После всех этих кровавых погромов, лагерей смерти и геноцида не слишком ли быстро закончились его мучения? Танг заслуживал того, чтобы гнить в самой глубокой и темной дыре на Терре и испытывать те же самые мучения, на которые он обрекал своих жертв. Перед своей смертью он не пережил и сотой доли того, что пережили миллионы людей, погибших за время его правления. Нет, я не изменю своего мнения: он отделался сравнительно легко. Поверь мне, Далия, кое-кто заслуживает того, чтобы оставаться во тьме и вечно платить за свои преступления.
По щекам Зуше катились слезы, и Далия сочувствовала его боли, хотя и не до конца ее понимала.
— В одном из лагерей смерти Танга умерли мои родители, — продолжал Зуше, вытерев слезы рукавом. — Они совершили преступление, полюбив друг друга, несмотря на то что были предназначены другим генетическим партнерам. Они сохраняли в тайне свои отношения, но все стало явным, когда появился неполноценный ребенок. Тогда их обоих сослали в лагерь смерти на острове Роон.
— Ох, Зуше, это ужасно! — воскликнула Далия. — Мне так жаль, прости, я не знала.
Зуше пожал плечами и уставился в окно:
— Откуда тебе знать? Это не имеет значения. Танг мертв, и нами правит Император. Теперь, пока Империум в его руках, такие чудовища, как Танг, больше не захватят власть.
— Тебя нельзя назвать неполноценным, — сказала Далия, прерывая поток его слов.
— Что? — Зуше снова повернулся к ней.
— Я сказала, что ты не можешь считать себя неполноценным, — повторила Далия. — Ты мог так думать, потому что отличаешься от нас, но это не так. Ты великолепный инженер и верный товарищ. И я рада, что ты с нами. Я могу на тебя положиться.
Он улыбнулся и кивнул:
— Я знаю об этом, и я тебе благодарен. Но мне самому известно, чего я стою. Ты хорошая девушка, Далия, и я был бы тебе обязан, если бы о нашем разговоре больше никто не знал. Ты меня понимаешь?
— Конечно, — ответила Далия. — Я не скажу ни слова. В любом случае мне кажется, что остальные проспят всю дорогу.
— Вполне возможно, — согласился Зуше.
Он осторожно высвободил механодендрит и подсоединился к разъему в стене кабинки. Произошло подключение к вычислителю маглева, и в глазах Зуше возникло странное мерцание. Глядя на него, можно было не заметить существенные модификации в его теле, поскольку аугметические устройства не бросались в глаза, да и сам Зуше неохотно демонстрировал их в присутствии тех, кто не был членом культа Механикум.
— Нам потребуется два дня, чтобы добраться до ближайшего к Лабиринту Ночи пункта — это отдаленный поселок на северной окраине кузницы Мондус Гамма.
— Два дня? Почему так много?
— Это снабженческий поезд, — пояснил Зуше. — Нам предстоит проехать через несколько пограничных населенных пунктов по краю пустыни. Судя по расписанию, мы будем останавливаться на Пепельной Границе, в Дюнном городе, у Края Кратера, в Красном Ущелье, и только потом начнется спуск к плато Сирия и кузнице Мондус Гамма.
— Ты не находишь, что в названиях поселений нет никакого разнообразия? — заметила Далия.
— Неудивительно, ведь названия отражают то, что видят люди, — сказал Зуше. — Когда живешь на краю цивилизации, простота лучше всего.
— Я уверена, что простота везде хороша, — сказала Далия.
В жилом отсеке было жарко, впрочем как всегда. Раскаленный воздух, поднимающийся от лавовой лагуны, задерживался отрогами вулкана и превращался в обжигающие волны, уничтожающие любую влагу, словно гигантский осушитель.
Меллицина, забросив руку за голову, лежала в своей постели. Между ключицами на груди собрались капельки пота, а кожа стала противно липкой и горячей. В комнате работал распылитель влаги, но толку от него не было никакого. Она повернулась на бок. Уснуть не удавалось, как не удавалось и избавиться от мыслей о Далии и остальных друзьях.
Она убеждала себя, что ни в чем не виновата, но верила в это только наполовину.
Зета поставила ее работать вместе с Далией с одной целью — передавать в мозг молодой переписчицы все ее видения и впечатления, что Меллицина и делала. В этом не было ни предательства, ни нарушения доверия.
Предательством было бы нарушение долга перед своей госпожой.
Но почему же тогда она так не хотела рассказывать адепту Зете о планах Далии?
