5
Когда истребители Клана Волка атаковали шаттл, Джоанна только что заняла боевой пост в кабине стрелка – прозрачном колпаке, вделанном в борт корабля. Она полулежала в кресле управления, держа в руках лазер средней мощности. Одно нажатие на гашетку – и в пустоту полетит больше двухсот импульсов когерентного света.
Джоанна поджидала, когда появятся истребители. Еще ни разу она не сталкивалась с ними в настоящем бою, хотя много раз упражнялась в стрельбе по макетам. И вообще, это был ее первый бой, происходивший не на земной поверхности. Вызов был настоящим, однако насколько трудным окажется само сражение, она себе не представляла. Пока ей казалось, что стрельба из лазера почти не отличается от стрельбы из СС-пушки боевого робота. Непривычно было только то, что оружие нужно держать в руках.
Джоанна добровольно вызвалась занять место стрелка, когда молодой капитан корабля объявил, что все три стрелка из личного состава шаттла заразились на последней стоянке какой-то опасной формой гриппа и не в состоянии выполнять свои обязанности. Капитан горячо поблагодарил ее в приятно-щегольской мальчишеской манере, но, сказать по правде, Джоанна думала, что это он сделал ей одолжение. Самым худшим, с ее точки зрения, было сидеть во время сражения внутри корабля и бездействовать, слушая, как стреляют его орудия, и одновременно ощущая удары противника. Теперь же, еще не добравшись до поверхности планеты, она могла нанести врагу хоть какой-нибудь урон...
Вдруг у Джоанны за спиной кто-то вежливо кашлянул.
– Кочевник, что ты здесь делаешь?
Джоанна засмеялась. Ее смех был настолько груб, что с непривычки показался бы оскорбительным. Кочевник, однако, и бровью не повел. Он к этому привык. Смех ее бил в Кочевника, как снаряды в мишень на стрельбище, и поэтому даже один день без насмешек Джоанны казался ему прожитым впустую. Он ей никогда бы в этом не признался, но втайне считал, что его ирония и ее гнев как нельзя лучше способствуют совместной работе. Доказать он это, конечно, не смог бы, потому что в душе, отличаясь от большинства техников и воинов, был чуточку мистиком. И пока этот мистицизм ему отлично служил.
– Я принес вам обед.
– Я не голодна.
– Но вы должны поесть.
– Черт возьми, Кочевник! Я не могу больше тебя выносить. Сделай одолжение, попроси, чтобы тебя перевели от меня куда угодно.
– Нет. Готовят здесь не очень хорошо, но мне удалось достать немного консервированного мяса и салата. Салат очень вкусный, он сделан из листьев...
– Я ненавижу, когда мне говорят, из чего сделана еда. Просто оставь ее и уходи.
Однако было очевидно, что Кочевник уходить не собирается. Он продолжал топтаться у Джоанны за спиной. Заглянув ей через плечо, он убедился, что она ест. О Джоанне было известно, что она скорее выбросит пищу, чем употребит ее по назначению, и Кочевник считал своим долгом проследить, чтобы этого не произошло.
У мяса был омерзительный оранжевый оттенок, а листья, из которых приготовили салат, будто тащили по грязи на веревочке за боевым роботом. Джоанне приходилось крепко зажмуривать глаза, поднося вилку ко рту. Ни разу за все время службы она не встречала военного рациона, хотя бы отдаленно напоминавшего нормальную пищу.
Она с радостью отложила тарелку в сторону, когда командующий стрелками офицер объявил, что обнаружены истребители противника. И сразу же увидела их сама. Пять из них нацелились на борт шаттла, остальные атаковали носовую часть и корму.
Тщательно наведя лазер, Джоанна резко надавила на гашетку. Страшный луч когерентного света как огненная рапира скользнул к ближайшему истребителю, но тот уже миновал зону обстрела. Заряд пропал впустую. За спиной послышался разочарованный вздох Кочевника. Джоанна хотела крикнуть ему, чтобы он убирался, но даже на это не было времени. По шаттлу открыл огонь другой, идущий в лобовую атаку истребитель.
Джоанну охватила боевая горячка, ее можно было сравнить с берсерком. Она выпускала залп за залпом, даже не следя за тем, находится ли враг в прицеле. На мониторах возле ее ног высвечивалась информация о необходимом упреждении и другие нужные данные, но Джоанна не привыкла к оборудованию шаттла и больше полагалась на собственную интуицию.
Ракетный залп, выпущенный истребителем, вполне мог уничтожить стрелковую кабину вместе с Джоанной и Кочевником, но пилот шаттла выполнил специально рассчитанный компьютером маневр. Едва корабль отклонился на достаточный угол, рядом со стрелковым колпаком разорвалась ракета. По кораблю будто пробежала судорога, и Джоанна, вылетев из кресла, ударилась о заднюю стену кабины.
– Я знаю, что должна была пристегнуться! Слышишь, Кочевник?
Она обернулась и увидела, что техник лежит без сознания поперек входного люка. Черт! Если ей потребуется быстро отсюда выбраться, она должна будет сначала оттащить его в сторону.
Однако у нее даже не было времени толком об этом подумать. Атака продолжалась, и в поле зрения Джоанны попал следующий истребитель. На этот раз она взяла себя в руки и выпустила последовательно две короткие очереди. Выстрелы лазера пронзили кабину истребителя. Ей показалось, что она увидела, как пилот, закрыв лицо руками в перчатках, откинулся назад. Истребитель явно потерял управление, но по инерции продолжал лететь прямо на шаттл. Джоанна продолжала энергично давить на гашетку, и с каждым выстрелом в корпусе истребителя появлялась очередная обожженная дыра.
Несколько мгновений казалось, что истребитель развалится на куски прежде, чем столкнется с шаттлом. Но вдруг Джоанна снова увидела пилота. Он оторвал руки от залитого кровью лица и явно пытался восстановить управление. Он направлял свою изуродованную машину прямо в стрелковую кабину шаттла, в которой сидела Джоанна.
Джоанна продолжала стрелять, а истребитель – приближаться. Вдруг лазер, перегревшись, превратился в кусок раскаленного металла. Джоанна, с криком боли дернувшись назад, упала на пол прямо на Кочевника. Истребитель все надвигался, увеличиваясь в размерах, но в последнюю секунду исчез.
Джоанна не успела облегченно вздохнуть, как корабль содрогнулся от удара. Примерно то же самое происходит, наверное, и с консервной банкой, когда по ней бьют ломом. Джоанна со всего размаха стукнулась головой о стену, в глазах у нее померкло.
