А сам Борман был в это время занят делами. Острым ножом он вырезал на двери туалета надпись:
"Штирлиц – скотина и русский шпион".
Удовлетворенно чмокнув, Борман дернул за веревочку и вышел. Он тщательно вымыл руки и с чувством выполненного долга направился в свой кабинет. День обещал быть удачным.
В кабинете Борман открыл сейф, запертый на семь секретных замков и просунул голову внутрь. Вчера он повесил в сейфе табличку на русском языке: "Руским развечикам смареть заприщено!!!" Кто-то жирным красным карандашом исправил орфографические ошибки и подписал: "Борман – дурак". Борман достал русско-немецкий словарь, перевел и логически помыслил:
"Кто-то исправил ошибки… Значит кто-то залез в сейф… Это не я… Скорее всего, это русский шпион… И плюс ко всему он лично знает Бормана. Следовательно, Борман его тоже знает. Кого я, Борман, знаю из русских разведчиков?"
Борман надолго задумался. Через полчаса он догадался поискать отпечатки пальцев. Еще через полчаса он их нашел. Отпечатки были четкими и жирными, видимо русский разведчик перед тем, как залезть в сейф, ел тушенку. Банка из-под тушенки стояла тут же, в сейфе.
"Здесь чувствуется работа Штирлица. Интересно, что сказал бы по этому поводу Кальтенбруннер?"
Борман вздохнул. Со Штирлицем связываться не стоило, все равно чего-нибудь придумает, еще и сам виноват окажешься. Это знали все.
Борман еще раз вздохнул и достал из сейфа дело пастора Шлага. За пастором Шлагом он следил давно и с интересом. Этот человек имел обширную женскую агентуру. Пастор бегал за любыми женщинами: старыми и молодыми, красивыми и не очень, замужними и наоборот. И женщины отвечали ему взаимностью, что Бормана, которого женщины не любили, очень удивляло и даже сердило.
"Зачем одному человеку столько женщин? Я понимаю, если бы они были, во-первых, секретаршами, во-вторых, у меня. А так… Наверно, он работает на чью-то разведку. Скорее всего, это не наша разведка. Следовательно, иностранная, – Борман поднял палец вверх, – его надо пощупать…"
И Борман, позвонив Айсману, отдал распоряжения.
От сильного удара ноги дверь распахнулась, и в кабинет вошел хмурый и заспанный Штирлиц.
– Борман! Дай закурить!
"У Штирлица кончились папиросы, – подумал Борман, протягивая портсигар с профилем Фюрера, – значит, он много курил. Много курят, когда думают. Значит, он много думал. Штирлиц просто так не думает. Следовательно, он что-то замышляет."
И Борман посмотрел в честные глаза Штирлица.
– Как дела?
– Плохо.
"Я, как всегда, прав! – обрадовался Борман. – Точно что-то замышляет! Надо его пощупать."
– Не хочешь ли кофе?
– Нет, – Штирлица передернуло. – Лучше пива.
Борман нажал на кнопку, и вошла секретарша, которую Штирлиц раньше не видел.
– Новенькая?
– Да, – похвалился Борман.
– А ничего, – одобрил Штирлиц.
– Мне тоже нравится, – сказал польщенный Борман. – Пива принеси, дорогая.
– Слушаюсь, партайгеноссе.
Секретарша принесла пива и стала ждать дальнейших распоряжений.
– Можешь идти, – махнул рукой Борман.
Секретарша, разочарованно покачивая бедрами, вышла. Штирлиц оторвал взгляд от двери и взял кружку с пивом.
– Садись, – предложил Борман, подставляя стул.
Штирлиц привычным жестом смахнул со стула кнопки и сел.
"Заметил, – ядовито подумал Борман, – Штирлица на кнопки не возьмешь. Чувствуется рука Москвы."
Глаза Штирлица потеплели.
– Хорошее пиво, – сказал он.
"Темнит, сукин кот. Обмануть хочет. Нет, брат Исаев, не на того напал. А не сыграть ли мне с ним шутку? Что если ему очень тонко намекнуть, что им интересуется Ева Браун?"
– Штирлиц! А ведь вами интересуется Ева Браун! – вскричал Борман.
Штирлиц поперхнулся. С Евой Браун он встречался всего один раз, и тот на приеме у Фюрера. Штирлиц был о себе высокого мнения, как о мужчине, но эта мысль никогда не приходила ему в голову.
"Ева Браун может стать ценным агентом. Надо запросить Центр."
Штирлиц встал и высморкался в занавеску.
"Клюнет или нет?" – подумал Борман.
Штирлиц посмотрел в окно.
– Какие ножки у этой крошки! – сказал он стихами. – Смотри, Борман.
Борман достал из стола цейсовский бинокль и подошел к Штирлицу. Минуту они молчали. За это время Штирлиц успел обдумать слова Бормана, а Борман догадался, что Штирлиц его отвлек.
"Водит за нос", – подумал Борман и ловко перевел разговор в другое русло.
– Послушай, Штирлиц, у тебя такие обширные связи. Не мог бы ты достать такую маленькую умненькую собачку с острыми зубами?
– Могу.
"Этот все может", – подумал Борман.
Штирлиц часто обещал что-либо Борману, как, впрочем, и всем остальным, но никогда ничего не делал.
– Ну мне пора.
Штирлиц стрельнул у Бормана еще парочку сигарет, механически сунул лежащее на столе дело подмышку и направился к выходу.
Борман бросился к столу и резко открыл верхний ящик. Около самой двери в десяти сантиметрах от пола натянулась бельевая веревка. Штирлиц ловко перепрыгнул через нее и, сказав "До свидания", скрылся за дверью.
"Профессионал!" – простонал Борман.
Да, Штирлиц был профессионалом. Он не стал листать украденное дело в коридоре, как поступил бы на его месте английский или парагвайский шпион, а выбрал самое укромное место в Рейхе.
Войдя в ватерклозет, Штирлиц обнаружил свежую надпись "Штирлиц – скотина и русский шпион". Штирлиц старательно зачеркнул слово «шпион» и надписал слово «разведчик», а внизу приписал "Борман – тоже скотина".
Здесь же он пролистал дело пастора Шлага. В голове его начал созревать еще неясный, но уже план.
Глава 3
Провал агента 008
Когда Айсман разбудил его, был уже конец рабочего дня. Штирлиц вышел на улицу, вынул пачку «Беломора» и прикурил у часового. Чеканя шаг, прошла рота эсэсовцев, проехал бронетранспортер, обдав Штирлица брызгами.
"Скоты, – подумал Штирлиц, – нажрались и разъезжают. Вас бы на фронт, вшей кормить…"
При слове «кормить» Штирлицу захотелось тушенки. Он притушил папиросу, сунул ее назад в пачку, сплюнул два раза под ноги и решил сходить в ресторан.
Шагая по вечернему Берлину, Штирлиц думал о разных неприятных вещах. Во-первых, кончался «Беломор» и его приходилось экономить, что для Штирлица, не привыкшего себя ограничивать, было невыносимо. Во-вторых, интересно, какую информацию он может получить от Евы Браун, и разрешит ли Центр контакт. И, наконец, радистка Штирлица внезапно заболела и просилась домой, к мужу. Обо всех трех вещах следовало сообщить Центру. А на связь с Центром Штирлиц выходить не любил.
Раздумья Штирлица отвлекла группа молодых разряженных женщин, которые, громко хихикая, курили на углу и смотрели в его сторону.
"Шлюхи", – подумал Штирлиц.
"Штирлиц", – подумали шлюхи.
– Штирлиц! А не в ресторан ли ты идешь? – спросила одна из них, кокетливо поправляя прическу.
– Пойдем, – сказал галантный Штирлиц и взял ее под руку.
Американский агент 008, которому обычно поручались самые трудные дела, был заброшен в Берлин, чтобы выяснить, что так долго делает в германии русский агент по фамилии Штирлиц, а заодно попытаться перевербовать его. Агенту такие дела были привычны. На днях он как раз перевербовал пакистанского шпиона, который работал секретарем дуче в Италии. Штирлиц тоже представлялся агенту легкой добычей. За два дня агент 008 сумел выследить Штирлица и собрать на него настолько обширное досье, что этому позавидовал бы сам Мюллер.
Агент 008 следил за Штирлицем от самого Рейхстага. Когда Штирлиц вошел со своей дамой в ресторан, агент слез с велосипеда и прицепил его замком к урне. Всунув швейцару пятидолларовую бумажку, он закурил гаванскую сигару и вошел в зал. Выбрав столик около Штирлица, агент сел, положил ноги на стол и щелкнул пальцами:
