— Так что погодим кормить всяких! — громогласно продолжил старшина гоблинов. — Вот подступим сейчас к твердыне Властелина, порвут нас на клочки бесчисленные рати, и станет нам поровну, за кого мы в ответе! И будет как в легенде!
— Любезнейший тролль? — тут же отвел внимание слушателей от неприятного финала командир.
— Кушать хочется! — простодушно сказал предводитель троллей.
Командир одобрительно кивнул и развернулся к доблестному Элендару.
— Наши легенды священны до мельчайшей закорючки в рунах! — твердо сказал предводитель старшего по очередности древа. — Но есть легенды — и легенды! И вот в тех, других легендах, мнится мне, встречалось такое правило, как переход количества в качество. То есть при таком вот невообразимом количестве дармоедов… вот при таком неподъемном количестве… качество наших обязательств может быть иным. И очень даже иным.
Командир поискал взглядом, не желает ли кто еще высказаться. Больше никто не желал — до всех только-только начал доходить смысл заявленного гоблином, и у большинства возникли трудности с речевым аппаратом.
— Маин? — спросил командир.
Девочка вынырнула откуда-то из-за спин троллиек, с неизменной веточкой в руке, подбежала к очереди, вгляделась…
— Вьехо, они голодные!
И установилась неловкая тишина.
Командир вздохнул, снял с пояса фляжку с вкусноводнем и вылил бесценное содержимое в котел. И добавил туда же из фляжки Элендара.
— По щепотке! — строго сказал он старшей воровке. — Иначе объедятся!
— Хай! — повелительно выкрикнул старик и шевельнул шестом.
Очередь послушно сделала шаг вперед. И процесс пошел…
— Вот ты-то мне и нужен! — сказал доверительно командир старику. — Отойдем?
Старик заученно улыбнулся. Он явно не понимал, чего от него хотят. Но всё же отошел подальше от толпы и по знаку опустился рядом с командиром на корточки. И замер бесстрастно.
— Командир, зрю воина! — тихо сказал за спиной Вьехо доблестный Элендар. — Не равен нам — но все ж опасен! Стан гибкий, ноги пружинистые, шест в руке как влитой покоится! Не могу лишь узреть, есть ли в нем Тьма. Долгой жизнью многое в нем намешано!
— Что ищешь у нас? — резко спросил командир на гоблинском.
Старик извиняюще улыбнулся. Он не понимал. Командир повторил на эльфийском — и получил еще одну улыбку.
— Ах так? — рассердился командир. — А ну-ка позовите сюда нашего кузнеца!
Позвали кузнеца.
Поговори с ним! — кротко предложил кудлатому мужику командир.
— Хай! — сказал кузнец. — Хай, хэй!
Вьехо сочувственно скривился. Даже на его нетренированный слух это звучало как-то глумливо. Вот же дар у мерзавца испоганить всё, к чему прикоснется!
Старик изменился в лице и сжал пальцы на шесте.
— Уберите кощунца! — прошипел абориген на гоблинском. — Пока жив он есть! Я сам знаю речь!
И беседа пошла.
— Я мастер шеста, — мерно говорил старик. — Первый мятеж против Властелина поднял в юности. Он тогда был слаб, я тогда был слаб. Я проиграл. Стал сильнее. И он стал сильнее. Поднял мятеж. Был разбит. Но стал сильнее. Так и воюем. Сейчас Черный Властелин силен. И я — тоже. Это все — мои люди. Сзади вас, среди вас, вокруг вас. Везде. Все — мои. Кого вчера освободили — и те мои.
И старик улыбнулся.
— Победишь? — поинтересовался командир.
Старик усмехнулся и покачал головой:
— У него магия. У нас палки.
— А если за нами пойдете?
Вечный мятежник обернулся на эльфийский отряд. И снова покачал головой.
— У стен твердыни войск без счета. Не пройти.
Командир подумал. И еще подумал. Вспомнил, что нового под луной нет, и начал перебирать бесчисленные битвы прошлого…
— А по воде? — вдруг спросил он.
26
Оказалось, что прямо к твердыне Черного Властелина вела местная могучая река: широченная, мелкая, заросшая тростником и плавучими деревьями, утыканная крохотными торфяными островками и на раздраженный эльфийский взгляд неотличимая от болота. А потому и совершенно непреодолимая ни повдоль, ни поперек. Даже мелкоосадочной барже не продраться было через вялотекущую грязь. Собственно, в устье этой реки твердыня и расположилась, на гигантской одинокой скале, оказавшейся в болотищах не иначе как посредством черного лиходейского волшебства. Правда, Вьехо, проживший достаточное количество тысяч лет, чтобы трезво оценивать магический вклад в процессы образования континентов, считал, что никаким волшебством тут и не пахло, а пахло гнилым болотом, образовавшимся именно из-за того, что морское побережье было каменистым и приподнятым.
Вот на этом каменистом приподнятом побережье и скопились бесчисленные полчища Черного Властелина.
Тут следует упомянуть, что в своем стремлении поработить весь мир Черный умудрился даже совершить одно светлое дело! Может, он и не хотел, но элементарная логика безжалостно ему подсказала: чтоб завоевать местность за рекой, надо построить через эту реку мост! И, между прочим, тем самым открыть дорогу тем, кто захочет навалять уже самому Черному… Не зря же эльфийские священные тексты каждой закорючкой в рунах предупреждали, что именно в нападении ты открываешься более всего! И вот зримое подтверждение — мост.
Вот этот мост — широкий, из цельнотесаных стволов горного кедра! — и захватили яростным наскоком гномы. И пошли по той стороне реки махать с энтузиазмом чудовищными топорами. И следом за ними повалила добрая половина тайного воинства старого мастера шеста. А вторая половина увязалась за ударным кулаком воинственных горцев, взявшихся за зачистку местности по сю сторону реки. Шум поднялся неимоверный!
А в этом шуме, неслышимые и невидимые за густыми камышами Великой реки, по узким протокам между бесчисленными топкими островками, под темными корявыми ветвями плавучих деревьев начал продвигаться прямо к черному сердцу империи крохотный отряд светлых воителей. Причем если невидимость камышами кое-как, но обеспечивалась, то с неслышимостью были явные проблемы. Старшина гоблинов Тайфун Невыносимый от страха разорялся на всю реку.
— В детство впали наши Бессмертные! — во всеуслышание заявлял он, нервно поглядывая на мутную воду. — Какой умник придумал по болотам на игрушечных лодочках кататься? А если эти штуки не удержат наших троллей? Как без них мы будем ломать твердыню Черного Властелина? На могущество нашей провидицы положимся, что ли? Так у ней и кулачки-то крохотные да бледные, и магия под стать им, разве что морось напустить! Одного упрямства в избытке — дак упрямством камень не ломают!
Командир отряда только сочувственно усмехался. Беспокойство уродца, не умеющего плавать, было вполне обоснованным, если учесть, на чем именно они сплавлялись к устью. Крохотные кораблики, скрученные из тростника с невиданным искусством, собранные вместе, несли на себе чрезвычайно легкие, но прочные решетки из бамбука, на которых и располагался весь отряд светлых воинов, вместе с воровками и их котлами для шурпы. Такие своеобразные плоты имели крохотную осадку и были способны передвигаться чуть ли не по лужам — но прочность их, естественно, доверия не вызывала. Тролли, например, сидели не двигаясь и чуть ли не дыша.
Очередная протока попалась пошире, и игрушечный плотик гоблинов тут же пристроился к командирскому.
— Мне эти лодочки сопливое детство напомнили! — буркнул гоблин. — Мы в подземных речках тоже всякие ерундовины запускали! Ох и тонули они! Командир! Или нельзя было скрутить вместилища поширше?! Ну ведь не больше моей ладони фитюльки! Вон же сколько тростника!
Командир сунул руку под плот гоблинов и бесцеремонно извлек один из корабликов. Поставил себе на ладонь и залюбовался. Кораблик, даром что малюсенький, поражал изяществом и какой-то романтической легкостью форм.
— Он выдержит, — уверенно сказал седой командир. — Этот малыш выдержит всё. Даже переход через Внешние моря. Он ведь создан именно для этого. Руки младшего представителя великого рода Данов непогрешимы в семейном искусстве.
