целился?
– Он со своими людьми выполняет всякую работу за деньги, – сказал Ворон. – Если бригада здесь, то и вся банда Горбуна поблизости.
– Так, братан, – Пригоршня тоже сел, и коротышка повернулся к нему. – Давай внятно поговорим. Только я бы увереннее себя чувствовал, если бы ты вернул мои стволы. Они ж вон там в углу, под ветошью лежат, а? Ты мне помог дважды, с тем псом и с раной, поэтому я тебе благодарен, век не забуду, всякое такое. Я тебя валить не собираюсь, и ты меня валить не собираешься – иначе уже сделал бы это. Так что мы не враги. Но когда один со стволами и ножами, а второй голый, то это, в натуре, нарушает мировую гармонию. Поэтому…
– Дверь открыта? – перебил Ворон, и Пригоршня осекся.
– Что? Какая дверь? На другом конце, в борту? Ну да, открыта.
– Плохо. Могут войти через нее.
Тут из соседнего отсека донесся слабый шум, и по полу вагона к ним покатился ребристый металлический лимон. Пригоршня с Вороном успели переглянуться – и рыбками нырнули в проем опущенного пандуса. Скатившись по нему, упали на шпалы в тот момент, когда граната взорвалась.
Она рванула почти у них над головами, прилично оглушив Пригоршню. Эхо взрыва еще не смолкло, когда на рельсы легла тень. Встав на колени, он увидел, как Красный Ворон ворочается, путаясь в плаще. Сквозь гудящий в голове звон колоколов донеслись тяжелые шаги и окрик:
– Лежать, не дергаться!
Повернуться он не успел – получил пинок ногой в спину и растянулся на шпалах. В боку закололо. Пригоршня перевернулся на другой бок и осторожно глянул через плечо.
Пнувший его человек появился сбоку от вагона. Высокий, шея толстая, челюсть бульдожья, в руках «Калашников». К бедру двумя ремнями прихвачена прямоугольная сумка, длинная – от поясницы и почти до колена. А вокруг сумки… даже в глазах зарябило! Малиновые, золотистые, белые, желтые взблески. Месиво цветов, световые нити и щупальца – переплетаются, вылезают наружу прямо сквозь грубую кожу, втягиваются обратно. Это что ж там у него, склад артефактов? Вряд ли бы здоровяк их так прямо вместе запихнул, ведь это наверняка опасно, может начаться какая-то, черт знает, реакция между ними. Наверное, в сумке отдельные ячейки, и в каждой по арту.
Бандит ухмыльнулся, кивнул:
– Вот так! Лежать, черти! Хилый, вишь, как они рядком, аккуратненько?
В вагоне появился второй бандит – среднего роста, с узкими плечами, тощий. Сплюнул и осклабился:
– Я ж «лимонку» правильно бросил, вот они и легли, как положено послушным девочкам.
Пригоршня уже все понял: здоровяк, то бишь Вертлюга, стоял под бортом вагона и ждал, в это время Минус прошелся на виду, отвлекая внимание, а Хилый залез через дверь в дальнем отсеке, подобрался и бросил гранату. Дальше Красный Ворон с Пригоршней могли успеть выпрыгнуть, но их могло и накрыть взрывом. Однако они успели – тут их и принял Вертлюга.
– Ворон, ручку-то к карману не тяни! – Хилый тоже наставил на них «калаш». – Вертлюга, чего пялишься, тормозни его, а то я нервничаю!
– Минус, клиенты созрели и готовы к живому общению! – крикнул здоровяк через плечо. Обошел Пригоршню так, чтобы не перекрывать Хилому зону обстрела, и подошвой вдавил левую руку Ворона в землю между шпалами.
Пригоршня увидел, как губы Красного Ворона дрогнули – он пытался сдержать гримасу боли. Вертлюга, нагнувшись, приставил к виску коротышки ствол.
– А ты там лежи и не отсвечивай! – прикрикнул Хилый на Пригоршню, тыча в его сторону автоматом.
Пока Вертлюга снимал с ремня Красного Ворона пистолет и нож, донесся хруст щебня, и в поле зрения появился Минус с обрезом в руке.
– Парни, а зачем вы нас вяжете? – спросил Пригоршня, немного меняя позу, чтобы видеть всех троих. Он постарался сказать это с этаким спокойным любопытством, хотя на деле никакого спокойствия не ощущал, ситуация была аховая. – Если у вас свои сталкерские разборки, так я не при чем.
– Сталкерские? – хмыкнул Вертлюга. – Какие мы тебе сталкеры? Мы честные бандиты.
– Э… противоречия в этом не видишь, брат?
– Дохлый мутант тебе брат, падаль! Слыхал, Минус, как он нас назвал? Сталкеры!
– Это кто? – спросил Минус. Он встал на рельсе, опустив обрез к земле.
