Летчик говорит:
- Много там еще?
- Тонны полторы, - ответил грузчик.
Тут наш летчик прямо вскипел и схватился за голову.
- Вы что? - закричал он. - Ошалели, что ли! Вы понимаете, что я не взлечу? А?!
А грузчик опять:
- Не бойсь!
И снова:
"Брумс!"
"Брамс!"
От этих дел в нашем самолете образовалась какая-то жуткая тишина.
Мама была совершенно белая, а у меня щекотало в животе.
А тут:
"Брамс!"
Летчик скинул с себя фуражку и закричал:
- Я вам последний раз говорю - перестаньте таскать! У меня мотор барахлит! Вот, послушайте!
И он включил мотор. Мы услышали сначала ровное: трррррррррррр... А потом ни с того ни с сего: чав-чав-чав-чав...
И сейчас же: хлюп-хлюп-хлюп...
И вдруг: сюп-сюп-сюп... Пии-пии! Пии...
Летчик говорит:
- Ну? Можно при таком моторе перегружать машину?
Грузчик отвечает:
- Не бойсь! Это мы по приказу Сергачева грузим. Сергачев приказал, мы и грузим.
Тут наш летчик немножко скис и примолк. Мама стала желтая, а старушкин поросенок вдруг завизжал, как будто понял, что здесь шутки плохи. А грузчики свое:
"Трух!"
"Трах!"
Но летчик все-таки взбунтовался:
- Вы мне устраиваете вынужденную посадку! Я прошлое лето тоже вот так десять километров не дотянул до Кошкина. И сел в чистом поле! Хорошо это, по-вашему, пассажиров пешком гонять по десять верст?
- Не подымай паники! - сказал грузчик. - Сойдет!
- Я лучше свою машину знаю, сойдет или нет! - крикнул летчик. - Интересно мне, по-твоему, полную машину людей гробить? Сергачева за них не посадят, нет. А меня посадят!
- Не посадят, - сказал грузчик. - А посадят - передачу принесу.
И как ни в чем не бывало:
"Ббррынзь!"
Тут мама встала и сказала:
- Товарищ водитель! Скажите, пожалуйста, есть у меня до отлета минут пять?
- Идите, - сказал летчик, - только проворнее... А чемодан зачем берете?
- Я переоденусь, - сказала мама храбро, - а то мне жарко. Я задыхаюсь от жары.
- Быстренько, - сказал летчик.
Мама схватила меня под мышки и поволокла к двери. Там меня подхватил грузчик и поставил на землю. Мама выскочила следом. Грузчик протянул ей чемодан. И хотя наша мама всегда была очень слабая, но тут она подхватила наш тяжеленный чемоданище на плечо и помчалась прочь от самолета. Она держала курс на аэровокзал. Я бежал за ней. На крыльце стоял дедушка Валя. Он только всплеснул руками, когда увидел нас. И он, наверно, сразу все понял, потому что ни о чем не спросил маму. Все вместе мы, как будто сговорились, молча пробежали сквозь этот нескладный дом на другую сторону, к лошади. Мы вскочили в телегу и собрались ехать, но, когда я обернулся, я увидел, что от аэропорта по пыльной дорожке, по жухлой траве к нам бегут, спотыкаясь и протягивая руки, обе Розовые Рубашонки. За ними бежала их мама с маленькой, туго запеленатой Гусеничкой. Она прижимала ее к сердцу. Мы их всех погрузили к себе. Дедушка Валя дернул вожжи, лошадь тронула, и я откинулся на спину. Повсюду было синее небо, тележка
