– А где дедуля будет спать?
– В сундуке, – пошутил Афанасий. – На диване в светлице ляжет. Соку принести? Или молочка?
Дуня не ответила, она уже спала.
Он накинул на голый торс старенькую телогрейку: похолодало, с неба посыпалась морось, – вышел из дома и буквально нос к носу столкнулся с Олегом.
– Ох! – отпрянул майор, узнал друга, заулыбался. – Афоня… а я к вам.
Афанасий увидел в его руке бутылку, принюхался: от Олега несло перегаром, и был он пьян почти в стельку.
– Майор?! – больше изумился, чем расстроился Афанасий; на его памяти друг детства не пил и ни разу не был замечен пьяным. – Глазам не верю! Ты пил?!
– Сам ты тыпил… имею право, я не на базе… глоточек всего… – Олег попытался его обнять, Афанасий увернулся. – Вискарика Дуняше принёс… хороший лейбл…
– Дуня спит.
– Разбуди.
– Не сходи с ума.
– Ну что тебе стоит? Может, я завтра с дуба рухну… с инфарктом миокарда… и вообще – любви хочется, тепла, нежности… тебе не понять. – Олег всхлипнул и снова полез обниматься.
Афанасий развернул его на сто восемьдесят градусов, ловко отобрал бутылку.
– Иди домой.
– Мой дом – тюрьма… – Олег икнул и в самом деле засмеялся. – Зря ты меня так… бортуешь…
– Как?
– Я же вижу, что вы начали меня избегать.
– Чушь из головы выбрось! (Совесть поёжилась: это была правда, Олег учуял изменение отношения к нему.) Просто ты не всегда находишь правильные моменты для встреч.
– Ага… зверем смотришь…
Волна злости затуманила сознание, остановить язык удалось с трудом.
– Ты бы так же смотрел.
Олега повело, он схватился за штакетник, покачал пальцем с пьяной ухмылкой.
– У меня другие взгляды… и всё-таки зря ты не дал мне поговорить с Дуняшей.
– Сказал же – спит она, умаялась. Давай провожу.
– Я с-сам с усам… береги её, а то украду. – Олег хихикнул. – И дедулю береги, он у тебя… – Он осекся, оттолкнулся от забора и, раскачиваясь как моряк на суше, засеменил вдоль улицы туда, где стоял дом родственников, у которых останавливался раньше.
Афанасий проводил его озадаченным взглядом, решая, послышались в речи майора угрожающие нотки или нет.
От забора на другой стороне улицы отделилась тень, неслышно превратилась в Степана. Он тоже смотрел вслед Олегу.
– Друг?
– Детства.
– Ненадёжен.
– Что?
Степан промолчал, предпочитая не повторяться. Афанасий же вдруг подумал, что оценка дедова телохранителя вполне может соответствовать истине.
– Хорошо шифруешься. Я тебя не заметил.
– Я о вас тоже наслышан.
– Не куришь?
– Нет.
– Я тоже. – Афанасий протянул руку. – Спокойной ночи.
– Вам тоже.
Во дворе он постоял с минуту, пытаясь разглядеть сквозь облака луну. Вернулась мысль кое-что уточнить. Кодированный канал айкома сыграл на флейте.
– Центр, я «сто седьмой». – Номер самолёта стал теперь для него нечто вроде позывного.
– Слушаю, «сто седьмой», – ответил дежурный.
