– Разобрать сможем?
– Дело нехитрое, инструмент нужен.
– Вдоль бортов ящики инструментальные, ищите.
– Можно я… посмотрю? – Блондин повернул голову к пассажирскому отсеку.
– Посмотри.
Капитан пробрался в кабину и вскоре вернулся, бледный и взволнованный, потрясённый увиденным.
– Это их… при посадке?
– Инфразвук, – ответил Афанасий коротко. – Дохлый, Кот, Сизый – помогите разобрать изделие. Голубь – на самолёт, с биноклем, будешь изображать боевое охранение.
Принялись за работу.
Вынесли тела погибших, уложили рядом с левым крылом самолёта, на снег, прикрыв кусками пенопласта.
Выгрузили оружие, сняли ПЗРК и пушку, так и не нашедшие применение. Разобрали на блоки корпус «Коршуна», хотя половина из них была покорёжена, и пришлось повозиться, срезать болты и шпильки.
Пограничники не появились ни через два часа, ни через три.
Рябинин связался с заставой и выяснил, что моряки заметили чужой корабль недалеко от мыса Столбовой, в территориальных водах Камчатки, и вынуждены были направиться к нему для выяснения принадлежности и причин появления. Корабль, эсминец канадских морских сил «Сиэтл», сдал назад, катер сбавил ход, эсминец остановился, а как только катер начал приближаться, снова двинулся прочь, как бы заманивая российских пограничников. Катер прибавил скорость, эсминец тоже; катер сбавил скорость – эсминец тоже. И эта игра в кошки-мышки продолжалась до сих пор.
Услышав сообщение, Афанасий насторожился. Канадец явно отвлекал на себя береговую охрану полуострова, провоцируя пограничников на активные действия и не отвечая на их запросы, а это означало, что американцы рассчитывали каким-то образом «распотрошить» секретное оборудование самолёта – «Коршун» и неймс; Афанасий был уверен, что они знают о наличии последнего, но не знают, что «изделие Д» перед отправлением на Камчатку было снято с борта «Ила».
– Всем «шухер»! Кот, Сизый – слева, Лапа, Голубь – справа, залечь на глаза! Дохлый, Рябинин – к вертолёту! Новицкий, вон из самолёта! Шустрее!
– Но там ещё блок управления…
– Потом заберём! Шустрее!
Новицкий зачем-то начал собирать с пола инструмент, и Дохлый пинком заставил эксперта на карачках пробежаться по проходу салона к люку.
– Шевелись, наука, не в лаборатории!
Но команда Афанасия запоздала. Те, кто готовился захватить секретные изделия самолёта, начали атаку раньше.
По борту «Ила» словно ударили гигантской дубиной!
Афанасию показалось – на самолёт упала скала!
Глаза едва не выскочили из орбит, во рту появился солёный привкус крови.
Кто-то вскрикнул.
– Командир! – прохрипел Дохлый, падая.
Афанасий понял, что это означает.
– Всем из самолёта! Прячьтесь за камни! Аллюр!
Дохлый вторым пинком выбросил в люк замешкавшегося Новицкого, прыгнул сам. За ним ласточкой нырнул Котов. И тотчас же в люк ворвался ещё один «шар грома», гулко отразившись от стен корпуса и балок, к которым крепился «Коршун».
Афанасий едва не оглох, сознание раздробилось на несколько самостоятельных струй, одна из которых советовала выбираться из самолёта «нетрадиционным» способом. Он и выбрал этот вариант, метнувшись в кабину лётчиков, на ходу связываясь с остальными бойцами:
– Не высовываться! Стреляют из акустрона! Попадёт в башку – кранты! Разрешаю отвечать на поражение!
С последними словами он выбросился сквозь отверстие в разбитом фонаре пилотов, и вовремя: ещё один «громовой шар» бабахнул по фонарю, порождая серию металлических стонов и тресков: от мощного звукового удара лопались экраны системы управления, лампы освещения, пластмассовые панели, гнулись и рвались алюминиевые полосы креплений.
Упал удачно – мимо голого скалистого бугра, на снежный пласт, перекатился, нырнул за груду камней.
– Кот, что у вас?
