Она пролила нечто вроде слез, если организм столь химерический – огромный и в то же время хрупкий, вечно переоформляемый собственными желаниями, – способен плакать.
– О дорогой! – протянула она. – Даже не знаю, что сказать.
Внезапно она рассмеялась. Смех ее заполнил вакуум. Она смеялась, испуская элементарные частицы. Смеялась во всех диапазонах. Испытала доступные себе формы. Всегда находилось что-то еще, а потом еще что-нибудь.
– Тебе так нравится? – окликнула она. – Думаю, вот так сойдет.
Свет Кефаучи пронизывал ее бесперые теперь крылья от края до края, словно лесной пожар. Серия Мау Генлишер смеялась, смеялась и смеялась.
– Прощай! – крикнула она ему.
И внезапно взмыла в небеса, да так быстро, что даже взгляд доктора Хэндса за ней не успел. Ее тень на миг укрыла его и тут же исчезла.
Он постоял еще немного между опустевшим K-раблем и останками физика Майкла Кэрни. Он устал, но отдыхать не собирался. Наклонясь, он поднял кости, доставленные сюда Майклом Кэрни. Задумчиво повертел их, положил обратно.
– Утомительная работка, – сказал он себе. – С ними куда утомительнее работать, чем кажется.
Спустя время он позволил себе принять более удобное обличье и долго стоял в нем, созерцая Тракт Кефаучи. Толстенькое низенькое создание с длинным искривленным костяным клювом, в запачканном спереди жирными разводами темно-бордовом шерстяном платье.
Пожав плечами, оно сказало себе:
– Ну что ж, дело еще не завершено.
33
Последний бросок Эда Читайца
«Превосходная скидка» вынырнула из червоточины. Двигатель ее отключился сам собой, а затем распался на компоненты. Казалось, корабль пару мгновений обдумывал варианты дальнейших действий, а затем деловито рассек локальное пространство, чтобы немного позже появиться над астероидом в полном виду Тракта Кефаучи.
Эд Читаец лежал в пилотском кресле, разинув рот и тяжело дыша. Если не считать руки на гениталиях, поза его точно копировала «Смерть Чаттертона»,[76] и незаметно было, снится ли ему что-нибудь. Глядя на него сверху вниз с выражением столь же заботливым, сколь ироничным, стояла маленькая женщина азиатской внешности в золотистом платье чёнсам, подвязанном у бедер. Вытащив сигарету, она закурила, не переставая покачивать головой. Женщина не сводила глаз с Эда. Будь она настоящим человеком, можно было бы подумать, что она решает про себя его судьбу.
– Ладно, Эд, – сказала она в конце концов. – Пора вставать.
Из ее глазниц выплыло несколько белесых мошек.
– Надо было нам для этого момента музыку заготовить, – посетовала она. – Что-нибудь сдержанное.
Она подняла руку. Сей же миг Эда аккуратно вынесло из кресла и на пешеходной скорости переместило к ближайшему люку «Превосходной скидки». Люк открылся, из корабля выкачало воздух, а заодно и Эда. Последний вроде бы не заметил этого: наверное, оно и к лучшему. Спустя некоторое время тело его повисло футах в двух-трех над поверхностью астероида: в идеально горизонтальном положении, ноги вместе, руки сложены на груди, точно на похоронах.
– Красавчик, – определила Сандра Шэн. – А ты красавчик, Эд.
Склонив голову набок и подставив лицо сиянию Тракта, она различила в небе смутные очертания «Превосходной скидки».
– Ты мне больше не понадобишься, – произнесла она.
Корабль секунды две маневрировал; в прерывистых сполохах факела двигателя стали видны гробовые клети инопланетян. Затем снова вспыхнуло пурпурное облако, и корабль исчез.
Сандра Шэн поглядела им вслед. На пару мгновений ее вроде бы окутали печаль и нерешительность.
– Может, еще сигаретку скурить? – обратилась она к Эду. – А впрочем, нет.
Движения ее сделались порывисты, раздражительны: это на нее было отнюдь не похоже. Тень Сандры утратила покой. Руки заметались в одеяниях. Или нет? Возможно, все это значило куда больше. На миг везде замелькали искры. Она издала сердитый вздох, но тут же расслабилась.
– Эд, давай вставай, – проговорила она.
И Эд поднялся, пробудившись на горизонте маленького мира, озаренного внушавшим отчаяние светом Тракта Кефаучи.
