Она обвела взглядом бакоферму, голый серый пол и отставшие от стен фотообои, потом с омерзением глянула на Волдыря.
– Иисусе, Тиг! – протянула она. – Ты в состоянии это местечко не таким противным сделать? Неужели не справишься?
Белла Крэй расхохоталась.
– Неужели не справишься ради нее? – спросила она.
Когда сестрички ушли, Волдырь обмяк в кресле, повторяя: «Неужели не справишься?» и «Если увидишь такого парня, дай нам первым знать», пока не добился правильной интонации. После этого он пошел осмотреть баки. Вытащив из шкафчика тряпку, он стер с них пыль. Протирая бак Читайца, он вдруг понял, что этот-то бак и разогрелся.
– Кто ж этот чувак, – сказал Волдырь вслух, обращаясь сам к себе, – если он сестричкам Крэй внезапно понадобился? Он же никому раньше и нужен-то не был.
Он попытался вспомнить, как выглядит Читаец, но не смог. Твинки для него все были на одно лицо.
Он пошел в закусочную и заказал себе еще рыбы с карри.
– Если увидишь такого парня, – эксперимента ради обратился он к хозяйке закусочной, заплатив по счету, – дай нам первым знать.
Та уставилась на него.
– Нам первым, – добавил Волдырь.
«Новочеловеки, – думала та, глядя, как он удаляется по Пирпойнт, выбрасывая одну ногу под странным углом. – Что они такое?»
Новочеловеки наводнили Землю в середине 2100-х, привлеченные радио– и телепередачами двадцатого века, чьи затухающие информационные метелки и паутинки достигли их, сохранив, однако, достаточно загадочной чужацкой живости. Были новочеловеки двуногими гуманоидами (ну, в широкой трактовке термина), все как один высокие и белокожие, с ударной волной ослепительно- рыжих волос на голове.[10] Их порою трудно было отличить от ирландских наркош. Различать их по полам тоже было непросто. Собственные конечности казались им мягкими и податливыми. Оптимизм и энергия из них били ключом. Все на Земле их приятно удивляло. Захватив планету, они ее переделали под себя – дружески-покровительственно и через пень-колоду. Ну а чего ожидать от попытки постижения человеческой расы по рекламе кока-колы 1982 года? Новочеловеки выпускали несъедобную еду, запрещали политику, предпочитая характерную для субсидируемых видов искусства бюрократию, а также внедрили под земную кору колоссальные механизмы, вызвавшие в конечном счете гибель миллионов. После этого они чуток поостыли и ограничили свои усилия сферой поп-музыки, наркотиков и твинк-баков; последние в то время считались соблазнительной, хотя и опасной, новинкой индустрии развлечений.
Впоследствии они кочевали по космосу вместе с людьми, как ходячая пародия на всю эту экспансию и свободу торговли. Новочеловеки частенько попадались на нижних ярусах структур организованной преступности. Роковое стремление к ретроспекции всегда подводило их в попытках туда интегрироваться. Обычны для них были фразочки вроде:
Волдырь вернулся на бакоферму. Передние концы баков на пару футов выступали из обшитых ДСП кубических стойл по плечо высотой, напоминая барочно-вычурные бронзовые гробы с дешевой отделкой. На фотообоях над каждым гробом красовалось:
Три часа тридцать минут пополудни серой мартовской пятницы. Ист-ривер была цвета грязной стали. От самого полудня трафик западного направления выдавливало с моста Хоналути. Китаец Эд высунулся в окно своего старенького «доджа», вдохнул аромат свинца и дизельных выхлопов, попытался разглядеть, что там впереди. Ничего. Авария какая-то: светофоры не горят, и у кого-то уже нервы лопнули; люди на пределе – от офисной рутины, от своих двух-а-может- четырех детей, от всей этой дерьмовой жизни, они высыпали из машин и от нечего делать друг с другом срутся. Кто знает, что там случилось? Старая добрая жизнь-жестянка. Эд покачал головой, констатируя, что все суета сует, выключил обзор пробок по «Радио Кэпитал» и обернулся к Рите Робинсон.
– Ну что, Рита? – сказал он.
Через две-три минуты ее платье цвета перечной мяты с карамельно-белыми полосками уже завернулось выше талии.
– Ты это, Эд, не торопись, – посоветовала Рита, – мы тут задержимся на некоторое время.
Эд рассмеялся.