– Я не торопыжка, – сказал он. – Эдди готовится.
Рита тоже засмеялась.
– И я готова, – ответила она. – Готова, Эдди, готова…
Оказалось, что Рита была права.
Через два часа они торчали на том же месте.
– Нет, ну это же просто возмутительно, правда? – спросила женщина из розового «мустанга», остановившегося в паре машин от «доджа» Эда.
Увидев Риту, которая одергивала платье, поправляла поясок и с суровым профессиональным интересом изучала себя в зеркале заднего вида, женщина вроде бы потеряла к Эду интерес.
– А, привет, милочка, – протянула она. – Освежаешься?
Все отключали двигатели. Люди вылезали из машин размять ноги и прогуляться по тротуару. В пробке работал разносчик хот- догов, двигаясь на запад со скоростью десять-двенадцать машин за поднос.
– Я и не думала, что тут так сурово, – пожаловалась водительница «мустанга». Рассмеявшись, она подцепила ногтем табачную крошку с нижней губы и стала ее изучать. – Может, русские высадились?
– А что, мысль интересная, – сказал ей Эд. Она улыбнулась, затоптала окурок и вернулась к себе в машину. Эд включил радио. Русские не высадились. Марсиане, впрочем, тоже. Вообще никаких новостей.
– Так, а что насчет дела Брэйди? – обратился он к Рите. – Что у прокурора судачат?
– Ну, Эдди… – протянула Рита. Посмотрела на него пару мгновений, покачала головой и отвернулась к зеркалу. Она уже намазала губы помадой.
– Я-то думала, ты никогда не спросишь, – сказала она тоном, каким констатируют факт. Помада ей, видимо, не понравилась: Рита гневным жестом стерла ее и выглянула в окно на реку.
– Я-то думала, ты никогда не спросишь, – повторила девушка горько.
Тут в открытое боковое окошко со стороны Эда просунулась голова большой желтой утки. На сей раз Рита ее, казалось, не заметила, хотя голова была говорящая.
– Так, номер седьмой, вылезай, – сказала голова. – Твое время настало.
Эд полез в бейсбольную куртку с надписью «Lungers 8-ball Superstox» на спине и нашарил там один из своих кольтов.
– Ну-ну, полегче, – сказала утка. – Я же просто шучу. Я только напомнить. У тебя одиннадцать минут кредита осталось до закрытия лавочки. Эд, наша организация тебя высоко ценит как постоянного клиента и предоставляет выбор: либо подбросить денег, либо выжать максимум из оставшегося.
Утка нахохлилась и посмотрела на Риту одним глазком-бусинкой.
– Лично мне выбор кажется очевидным, – добавила она.
7
Погоня за богом
Когда Майкл Кэрни проснулся, была глубокая ночь. Свет в комнате не горел. Слышалось чье-то тяжелое дыхание.
– Кто здесь? – резко позвал он. – Лиззи?
Шум прекратился.
Домик принадлежал его второй жене, Элизабет, которая в знак разрыва укатила обратно в Штаты. Обстановка тут была аскетическая: студия со скромной мебелью и паркетом соломенного цвета, кухня, похожая на камбуз, и спальня на втором уровне. Из верхних окон открывался вид на Кастельнау через Чизвик-Эйт. Растирая лицо ладонью, Кэрни поднялся с кресла и пошел наверх. Там было пусто: на разворошенную постель ложились полосы уличного света, слегка пахло одеждой Элизабет – этот запах словно продолжал его поддразнивать даже после ее отъезда. Он спустился обратно и включил свет. На спинке хиллсовской софы балансировала бестелая голова. Выглядела голова скверно, затасканно. Вся плоть лица словно утянулась на кромки щек, так что под серой кожей хорошо просматривались лицевые кости. Кэрни не понял, чья это голова и даже какого она пола. Завидев его, голова принялась нервно сглатывать и облизывать губы, словно ей не хватало слюны для артикуляции.
– Не могу тебе описать тщету и ничтожество бытия! – внезапно вскрикнула она. – Ты испытывал когда-нибудь подобное чувство, Кэрни? Доводилось ли тебе чувствовать, что вся твоя жизнь затаскана до дыр? Как, подобно этой протертой занавеске, с трудом скрывает она гнев, зависть и чувство провала, а равно гложущие себя амбиции и аппетиты, какие ни разу не осмелились себя явить?
– О боже! – выдавил Кэрни и попятился.
