– Я так и знала, что ты снова уходишь, – сказала Анна.
Стоило Кэрни войти, как черный котенок кинулся прямо на него, виляя хвостом и требовательно мурлыча. Но Кэрни слишком резко протянул руку: котенок присел на задние лапы, словно его ударили, развернулся и удрал.
– Тсс, – отсутствующим тоном протянул Кэрни. – Тсс.
Он прислушался. Температуру и влажность в помещении требовалось тщательно контролировать, но ни вентиляторов, ни осушителей слышно не было. Он коснулся выключателя; зажужжав, зажглись лампы дневного света. Он моргнул. Не считая мебели, все тут аккуратно упаковали и перевезли куда-то в другое место. Повсюду валялись полосы упаковочного поролона и использованные рулоны термоизоляционной ленты. В углу торчали два разломанных картонных ящика с логотипом фирмы «Блэйни Рисёрч Лоджистикс». Скамьи и столики опустели, в накопившейся за месяцы пыли виднелись прогалины на местах, где стояла аппаратура.
– Кис-кис, – позвал Кэрни. Провел пальцем по пыли.
У Тэйтова алтаря он обнаружил записку на обычном отрывном листке желтой бумаги. Телефонный номер и адрес электронной почты.
«Прости, Майкл», – нацарапал Тэйт внизу.
Кэрни оглядывался, вспоминая все предупреждения Гордона Мэдоуза насчет Тэйта. Он покачал головой.
– Брайан, – пробормотал он, – ах ты ж ублюдок хитрожопый!
Голос его прозвучал почти восхищенно.
Тэйт удрал со всеми идеями к «Сони», с помощью «МВК-Каплан» или без оной. Он явно распланировал побег за несколько недель. Но тут случилось еще что-то – нечто труднодоступное пониманию. Почему он кошек не забрал? Почему отсоединил плоскоэкранные мониторы, а потом сбросил на пол и в ярости разбил? Тэйта трудно было представить разъяренным. Кэрни разгреб носком ботинка кучу мусора. Обломки мониторов валялись между своеобычных упаковок от дешевого хавчика и прочей одноразовой фигни, в том числе и недельной с лишним давности. Коты эту кучу вместо туалета использовали. Котенок как раз взобрался туда и сидел, поглядывая на Кэрни подобно маленькой горгулье.
– Тсс, – произнес Кэрни.
Он потянулся к зверьку более осторожным движением, и на этот раз тот потерся мордочкой о его руку. Бока у котенка ввалились и дрожали, мордочка заострилась, в глазах мелькали переменчивые эмоции – недоверие и облегчение, страх и гордость. Кэрни поднял его и прижал к груди.
Поглаживая котенка между ушек, он с надеждой оглядывался в поисках кошечки и выкликал ее по имени. Кошечка не отзывалась.
– Я знаю, ты здесь, – сказал он.
Кэрни притушил свет и сел у Тэйтова алтаря. Он решил, что если уж кошечка к нему привыкла, то рано или поздно вылезет из укрытия. Брат ее продолжал трястись и вместо мурлыканья издавал странный клацающий скрежет: звук был резкий, нескладный, словно бы механический.
– Для зверька твоих размеров, – сообщил ему Кэрни, – ты жутко шумный. – И добавил: – Думаю, он тебя в конце концов Шрёдингером прозвал. Правда ведь? Это так он тебя назвал, Шрёдингер?
Котенок мгновение помурлыкал, но тут же замолк и резко напрягся. Он смотрел в кучу изуродованной аппаратуры и картонок от бургеров.
Кэрни тоже взглянул туда.
– Кис-кис, – шепнул он.
Он ожидал, что выйдет кошечка, и действительно увидел, как под ногами мелькнула белая искорка; вот только это была не кошка. Из разбитого монитора вытекла, словно жидкость, струйка белого света и бесшумно устремилась по полу к ногам Кэрни.
– Господи! – вскрикнул он.
Он подскочил. Котенок издал паническое шипение и слетел у него с рук. Кэрни услышал, как животное приземлилось на пол и побежало во мрак. Из разбитого экрана продолжал вытекать свет. Миллионы сияющих точек собирались у ног Кэрни в холодном фрактальном танце, принимая форму, которой он боялся больше всего в мире. И еще Кэрни знал, что каждая точка состоит из точно идентичных ей по форме, а те – из точек поменьше.
– Всегда найдется еще что-нибудь, – прошептал он. – А потом – еще что-нибудь.
Его вдруг вырвало. Он попятился, сшибая во тьме предметы и спотыкаясь, пока не ощутил спиной дверь.
