взаимодействующей материи. Теневые операторы приникли к иллюминаторам, перешептываясь на древних языках. Они приняли привычные женские формы и кусали пальцы от горя. Билли Анкер не подпускал их к себе.
– Эй-эй, – говорил он, – откуда
Он пытался прогнать их из обитаемой секции, но операторы просачивались обратно, подобно туманным клочьям, пока он спал, и, затаившись по углам, наблюдали за его беспробудным от усталости сном.
Серия Мау тоже следила за ним. Она понимала, что рано или поздно придется разобраться и с Билли Анкером, и с объектом, который она приобрела у дяди Зипа. А пока общалась с корабельной математичкой, пытаясь уразуметь, что творится позади, где в нескольких световых годах, оплетенный хаотическими траекториями звена кораблей ЗВК под командованием «Муара Кришны», двигался корабль ужасников с его любопытной гибридной сигнатурой, оставляя на дисплеях слитный, расплывчатый и ненадежный след.
– Трудно себя чувствовать под угрозой, пока они так далеко.
– Вероятно, они не хотят ввергать нас в панику, – предположила математичка. – Или… – последовал эквивалент пожатия плечами, – напротив, хотят.
– Можем мы от них оторваться?
– Их вычислительные возможности высоки, но не настолько хороши, как мои. Если повезет, я удержу их, фигурально говоря, на расстоянии вытянутой руки.
– Но оторваться мы от них сможем?
– Нет.
Ей нестерпима была сама мысль о подобном. Это ее ограничивало. Заставляло вспоминать о детстве.
–
Поразмыслив, математичка усыпила Серию Мау, и та в кои-то веки отнеслась к этому решению с благодарностью.
Ей снова приснилась та пора, когда они все еще были счастливы.
– Давай уедем! – предлагала мама. – Хочешь куда-нибудь поехать?
Серия Мау хлопнула в ладошки, а братишка с воплем принялся бегать туда-сюда по гостиной.
– Давай уедем! Давай уедем!
Но когда настало время собираться, он скуксился, потому что взять с собой любимого черного кота ему не позволили. Они сели на ракетный поезд и отправились на север, в Сольсиньон. Долгое путешествие в бесприютную пору года – ни зимой, ни весной, – медленное и захватывающее своими поворотами.
– Если это считается ракетный поезд, он же должен быстрее ехать! – возмущался мальчишка, бегая туда-сюда по проходу.
Небо синело над гипнотически монотонными полосами пахотной земли. Они прибыли в Сольсиньон в середине следующего дня. Вокзал был крошечный, с коваными перилами платформ и земными цветами в горшках; шел дождик, но через тучи пробивалось солнце, и здание вокзала блестело, свежевымытое, как только что отчеканенная монетка. В углу перрона вылизывала черепаховую шерстку вокзальная кошка; ракетный поезд отбыл, белое облачко закрыло солнце. Снаружи прошел человек. Когда он оглянулся на них, мать вздрогнула и укуталась в медовую шубку, поддернув воротник длинной белой рукой.
Потом засмеялась, и солнце выглянуло снова.
– Пойдемте, чего зря пялиться?
А потом, словно спустя считаные минуты, они увидели море!
Тут сон оборвался. Серия Мау настороженно ожидала репризы или второго акта, где появится фокусник в красивой шляпе и фраке. Ничего не произошло, и она испытала разочарование. Проснувшись, она включила в обитаемой секции весь свет. Теневые операторы, заботливо сгрудившиеся во мраке у койки Билли Анкера, порскнули во все стороны.
– Билли Анкер! – позвала Серия Мау. – Вставай!
Несколькими минутами позже он поднялся, моргая и протирая глаза. Перед ним лежал в красной коробке пакет доктора Хэндса.
– Этот? – уточнил он.
Вид у него был озадаченный. Он оглядел коробку. Подцепил с пола одну из роз дяди Зипа и принюхался. Осторожно поднял крышку (звякнул колокольчик, и откуда-то сверху словно бы неяркий фонарик посветил), проследил за медленным, смутно целеустремленным расползанием белой пены. Колокольчик звякнул снова.
– Доктора Хэндса, пожалуйста, – прошептал женский голос. – Доктора Хэндса.
Билли Анкер поскреб в затылке. Опустил крышку на место. Снова приподнял. Потянулся потрогать белую пену кончиком