— Да не было никакого тайника, вы глупец, если до сих пор это не поняли. — Дирт кивнул в сторону холма. — Лэрд Далсер был там, но не рискнул спуститься. Даже он не смог определить, где границы прорвы, и легко догадался, что случится, если их пересечь. А вот вы не догадались.
Маг побледнел и, едва не срываясь на крик, заявил:
— Ты же говорил, что тайник здесь! Ты не врал! Я знаю это! Что ты несешь?!
Дирт покачал головой:
— Насчет тайника говорили вы. А я ни слова неправды не произнес, ведь врать вам — глупое занятие.
Главный воин, похоже, отличался звериным чутьем на неприятности, и Дирт не удивился, когда тот напряженно спросил:
— Что происходит? Что опять начудил этот мальчишка?
Маг, опустив плечи, ответил:
— Он обманул меня… Меня! Я ошибся, здесь нет никаких амулетов. Это просто магия древних.
Дирт вновь покачал головой:
— Вообще-то амулеты здесь есть. Но это уже не имеет значения. Вам они не помогут. Вам уже ничего не поможет. Если вы во что-то верите, начинайте молиться, времени осталось немного, прорва просыпается. Сегодня она как следует набьет брюхо.
— Ты что несешь, гаденыш?! — чуть не взорвался Патавилетти.
Дирт, не обращая на него ни малейшего внимания, подмигнул Даскотелли:
— Помнишь Бруни? Он был дурачком. Совершенно безобидным дурачком. Даже мышку не мог убить, до слез жалел все живое. А ты его убил. И Фроди тоже убил. А еще ты кричал Керите, чтобы она бежала. Керита побежала, и твой приятель ее застрелил. Она тяжело умирала, ей было очень больно, а я ничем не мог ей помочь. Ты этого не видел, но уж поверь, так все и было. А когда она умерла, я дал слово, что никто из вас не уйдет за море. Вы все останетесь здесь. Так все и получилось.
Даскотелли, глядя в глаза Дирта, узрел там что-то, отчего его лицо стало белее самой чистой бересты. Вскинув секиру, он рявкнул:
— Надо уходить! Ловушка!
Патавилетти, ни на миг не усомнившись в словах воина, ухватил мага за руку и поспешно потащил вниз, к болоту:
— Бежим! Это западня!
Мексарош, несмотря на потрясение, вызванное осознанием того, что его дар отличать правду от вымысла сыграл против него, заявил почти нормальным голосом:
— Пленных не бросать. Уходим к лесу.
Патавилетти с сомнением покосился на неблизкую опушку сосняка и уточнил:
— Точно к лесу? До холма ближе.
— Да. К лесу. Что бы здесь ни таилось, оно не убивает деревья. Они живые, значит, там безопасно.
Дирт, слушая переговоры врагов, хотел было ответить, что это не факт. Ведь если лэрд Далсер не ошибался, сила, оставшаяся в этом месте, смертельно опасна для животных и птиц, но напрочь игнорирует растения. Однако едва он открыл рот, как сильнейшая оплеуха разозленного Даскотелли его прикрыла.
— Заткнись! — рявкнул убийца Фроди и Бруни.
Маг, до сих пор тщательно следивший, чтобы высокопоставленному пленнику не причиняли даже намека на вред, никак не отреагировал. Он торопливо перепрыгивал с кочки на кочку, то и дело проваливаясь в ржавую жижу, смешно придерживая края широко развевающегося одеяния.
Дирт, глядя ему в спину, облизал соленую кровь с губы и злорадно прошептал:
— Не успеете.
Мексарош никогда не жаловался на отсутствие выносливости, но и похвастаться ее избытком не мог. В небыстром темпе по нормальной дороге он мог шагать почти без устали от рассвета до заката, если не был обременен тяжелым грузом. Но магов не принято использовать в качестве носильщиков, потому он не мог припомнить ни единого случая, когда ему приходилось таскать серьезную поклажу. Да и пешком ходил не так уж часто, передвигаясь в основном верхом или даже на удобной повозке.
Лошади не очень-то любили путешествовать по морю, да и долгие передвижения по суше не планировались, и потому стойла в трюме «Татавии» остались пустыми. Однако все планы были разрушены из-за дерзкого мальчишки, который, несмотря на свое в высшей степени благородное происхождение, жил жизнью простого браконьера. И мало того что пришлось забраться пешком
