— А вообще воюете?
— Воюем. Зимой три оты к нам пришли на шести галерах.
— И что?
— Теперь у нас есть шесть галер.
— Это на них вы Альлабу разграбили, как мы слышали?
— На них. Там еще захватили, так что у нас уже целый флот.
— Добычу небось хорошую взяли?
— Еще не считали. Наших много освободили. Железный Мыс вообще безлюдей остался — всех подчистую вывезли.
— Это правильное дело, богоугодное.
— Да мы просто о своей выгоде не забывали. Людей в Межгорье мало, а там собрались лучшие мастера. У нас они пригодятся.
— Из рабов в рабы?
— Неволить никого не собираемся, и люди не дураки, думаю, большинство рады будут у нас остаться.
— Ну да. Ты умеешь уговаривать.
— Так ты согласен?
— На что?
— На Межгорье.
— А… Да тут и спрашивать нечего. Я раб вчерашний, ничего не имеющий. Меня карающие запрут в подвал на полгода и будут следить — вдруг что неладно. Закон у них такой.
— Слышал.
— Ты страж, ты не должен так делать.
— И не делаю. У меня погань попугай определяет.
— Ну так давай быстрей пойдем в твое Межгорье. Знал бы ты, как ноги по нормальной земле соскучились. Ненавижу море…
Вчерашние рабы доверили мне самое дорогое, что есть у человека, оказавшегося в море: корабль. С ним ведь неразрывно связаны все их жизни. Смешно, но здесь даже профессиональные моряки нередко не умеют держаться на воде. А те, кто умеет, делают это как новички или дети. Долго никто не продержится. Может, где-то в этом мире и есть пловцы не чета мне, но пока что такие не подворачивались. Так что в случае гибели судна команде непросто будет уцелеть.
Впрочем, даже я недолго бы барахтался, не подвернись то бревно.
Вот теперь приходилось ломать голову, пытаясь сберечь полсотни жизней. Я понятия не имел, где мы находимся. Зато знал, сколько воды осталось в бочках. Несколько из них из-за того, что плохо были закреплены, пострадали в бурю, и в них не сохранилось ни капли. Это усугубляло ситуацию.
При начале шторма стоило попытаться собирать дождевую, но мы слишком растерялись… Надеяться, что еще раз, а может, и не один, обрушится такой ливень или пусть чуть слабее? Глупо, ведь на дворе лето — это пора хорошей погоды. Бури, подобные случившейся, редкое явление, и, как правило, продолжительность их обычно куда меньше.
Я часами изучал карту контрабандистов, но ни капли дополнительной информации выжать из нее не смог. Примитивный компас, во многих местах нагло врущий из-за обилия магнитных аномалий, тонкая веревка с равномерно навязанными узлами и лот — вот и все местные инструменты для навигации. Саед использовал что-то вроде бледного подобия секстанта, но делал это только в очень спокойную погоду и не очень доверял результатам измерений. Как я понял, этому миру не повезло на свою Полярную звезду, а ее заменитель был значительно смещен, отчего приходилось брать поправки по сложной системе, причем весьма приблизительно: большего не позволял уровень здешней математики.
Мне срочно надо было привязаться. К чему угодно, но лучше к очертаниям побережья. Этого у карты не отнять: южане снабдили береговые ориентиры тщательными описаниями.
А еще у берега может повстречаться рыбацкий баркас, и нам все расскажут.
Вот потому меня упрямо тянуло на север, несмотря на риск. Быстрее туда, прямой дорогой. Море, на котором не найти ни следов, ни тропинок, вызывало нехорошие эмоции. Ведь под рукой нет никого вроде Саеда, кому можно было бы передать ответственность. Вся надежда на самого грамотного — на меня. Даже Нью в этом вопросе мало чем сейчас отличалась от Норпа.
