моментом, я шибанул его левой под дых, но громила даже не почувствовал удара.
И тотчас без какого-то перехода время вновь побежало со своей обычной скоростью. Побежал и я, точнее — отшатнулся, пропустив мощную оплеуху. К счастью, полицейский не сумел сконцентрироваться на ударе и только поэтому не уложил меня наповал.
Следующий замах я, успев пригнуться, пропустил над головой и провел короткий крюк, метя левой рукой под мышку противнику. Бить правой не было никакой возможности: пальцы распухли и не сгибались.
Это меня и подвело: боксировать с более-менее умелым соперником одной рукой — затея не из удачных. Продажный полицейский оказался малый не промах; он легко сбил меня с ног, и пришлось откатываться в сторону, к дымовой трубе.
Откатился удачно. Под руки попался штуцер, и я со всего маху ткнул наступавшего на меня Грега прикладом в пах. Бугай согнулся в три погибели, но все же успел разорвать дистанцию, прежде чем удалось ударить второй раз.
Преследовать я его не стал. Вместо этого переломил граненые стволы, и по крыше покатились выброшенные пружинами стреляные гильзы. Левой рукой я залез в боковой карман пиджака, нашарил там патрон и неловко вставил его в патронник верхнего ствола.
Не успел совсем чуть-чуть. Поборовший боль полицейский оказался рядом за миг до того, как удалось вернуть на место стволы. Грег ухватился за них своей лапищей и толкнул штуцер, впечатав приклад мне в ребра, словно обычную дубину. Потом он рванул оружие обратно и сноровисто защелкнул замок граненых стволов.
— Сдохни! — прорычал громила, вскинув штуцер, но выстрел хлопнул неожиданно тихо. И почему-то у него за спиной.
Грег вздрогнул, покачнулся и ничком рухнул мне под ноги.
— Вот дерьмо! — выругался Алан Портер, выбираясь на крышу.
Не веря собственным глазам, я уставился на него и прохрипел:
— Ты что здесь делаешь?
— А ты? — ожидаемо поинтересовался детектив.
— К черту! — отмахнулся я, поднимаясь на ноги. — Надо убираться отсюда!
Портер глянул на бездыханные тела у голубятни и покачал головой:
— Не глупи, дождемся наряд.
— Ты нормальный, нет? — развернулся я к нему. — Ты застрелил полицейского и собираешься дожидаться прибытия наряда?
Детектив резко обернулся и глянул на тело Брода, только сейчас заметил выглядывавшие из-под черного дождевика форменные брюки и вновь выругался:
— Вот дерьмо!
— Еще какое! — подтвердил я, убрал зеркальный клинок в чехол, вернул табельное оружие в кобуру и поднял револьвер рухнувшего с крыши убийцы. Пальнул из него в воздух и швырнул к хозяину.
— Что ты делаешь?! — взъярился детектив. — Что здесь творится, Виктор?! Почему тебя пытался убить полицейский? Ответь мне!
— Не полицейский, а продажный полицейский, — заявил я, направляясь к голубятне. — И, кстати, их было двое.
— Мы должны дождаться наряда! — повторил Алан, убирая револьвер в кобуру. — Мы должны все объяснить…
Я откатил сержанта с простреленной головой от зажатого его телом Сержа, тот тоже оказался мертв. Крупнокалиберная пуля угодила ему в грудь.
— Виктор!
— Ты мое имя еще всем жильцам расскажи! — рыкнул я в ответ. — Думай, что говоришь! Остаться? Да кто нас слушать станет? Знаешь, за что меня отстраняли от работы? Знаешь? Так вот — сейчас суда точно не избежать! И тебе тоже. Подумай об этом!
— Он пытался тебя убить.
— Присяжным объяснять будешь.
— Но…
— Надо убираться отсюда! Все остальное потом.
Пока я разъяснял напарнику эти прописные истины, как бы невзначай развернулся к нему спиной, расстегнул валявшийся рядом с Сержем саквояж и заглянул внутрь. Там оказались пачки перетянутых аптечными резинками банкнот и конверт с фотографиями.
