Я подошел к дивану, забрал бокал и сразу уловил явственный запах алкоголя.
— Ты пьешь мое виски?
— Чуть-чуть, — подтвердила Марианна. — Не сердись, хорошо?
— Черт! — выругался я. — И как тебя везти в таком виде домой?
— Не надо никуда меня везти! — надула губки Марианна. — Не хочу!
— Твои желания волнуют меня меньше всего! — Я с трудом стянул с себя пиджак и сразу понял, что с сорочкой такой номер не пройдет. Даже с расстегнутой манжетой повязка на распухшей кисти не позволит стянуть ее с руки.
— А если меня действительно решат допросить? — умоляюще взглянула на меня девушка, заметила бинты и забеспокоилась: — Что случилось? Ты поранился?
— Ерунда! — поморщился я и заявил: — Завтра же отправишься домой. Или я сам тебя отвезу, все ясно? — но заявил это уже без особой уверенности.
Если полиция через Сержа выйдет на Жоржа, то расследование его убийства сразу перейдет в разряд приоритетных. И кто знает, что всплывет тогда в ходе беседы следователей с Марианной Гриди? С другой стороны, нести ответственность за взбалмошную девицу не хотелось совершенно. И что делать?
— Как скажешь! — рассерженно фыркнула девушка, соскочила с дивана и направилась к бару. — Что тебе налить?
— Воды! Принеси мне воды! — попросил я, выщелкнул клинок зажатой в левой руке гильотины для сигар и без всякого сожаления распорол рукав сорочки. Избавился от нее, вытряхнул на ладонь пару таблеток и принял у вернувшейся к дивану девушки стакан.
Проглотил, запил и с неодобрением посмотрел на голые ноги Марианны.
— Оденься, — попросил ее.
— Вот еще! — возмутилась девушка. — Ты не мой папочка, чтобы указывать, как одеваться!
— Срамота, — пробурчал я и наклонился снять туфли, но сделать это одной рукой оказалось совсем не просто.
— Давай помогу, — предложила девушка, опустилась на корточки и помогла избавиться от обуви.
— Это было унизительно, — вздохнул я и отправился в ванную.
Кое-как там умылся, полюбовался на отражение разбитой физиономии, досадливо поморщился, прикоснувшись к растекшемуся по ребрам очередному синяку.
Алан Портер спас мне шкуру.
Спас. Но какие у него были мотивы?
Быть может, он просто хотел замести следы?
Я покачал головой и вернулся в гостиную, так и не придя ни к какому определенному выводу.
— Сделать тебе коктейль? — предложила Марианна.
— Нет, — отказался я и забрал у нее бутылку. — Тебе тоже хватит. Ложись спать.
— Перестань, Виктор! — возмутилась девушка. — Еще рано!
— У меня был очень сложный день, если ты не заметила, — ответил я и уселся на диван.
— Я заметила, — кивнула Марианна, — но если я пожалею тебя, ты ведь сочтешь это унизительным, не так ли?
— Не язви, тебе не идет.
— А что мне идет? Молчать и соглашаться?
— Да. И еще моя рубашка, — усмехнулся я и выключил торшер. — А теперь брысь отсюда!
Оскорбленная Марианна ушла в спальню и захлопнула за собой дверь. Я стянул брюки, осторожно улегся на диван и укрылся покрывалом. Принятые таблетки позволили не морщиться при каждом движении от боли, но все же устроиться так, чтобы не ломило ребра и не ныла отбитая рука, удалось далеко не сразу. В конце концов я развалился на спине, подложил под голову подушку и уставился в потолок, по которому бегали отблески мчавшихся мимо отеля автомобилей.
Из головы не шла недавняя перестрелка. И даже не перестрелка, а ощущение замедлившегося до предела бега времени, перед тем как удалось закинуть себя на крышу. Никто не успел среагировать на этот рывок: ни рухнувший вниз убийца, ни замерший на месте полицейский.
Как такое могло произойти? Неужели все дело в дозе дистиллированной вечности, и я двигался столь быстро, что остальные казались застывшими манекенами?
Можно ли повторить подобный трюк?
И Патрик, курьер в нелепом клетчатом пиджаке, такую ли откровенную чушь он нес, когда говорил, что течение времени
