субъективно и зависит исключительно от индивидуального восприятия людей?
Шевелиться не хотелось, и все же я дотянулся до коробка на тумбочке, запалил спичку и пристально уставился на разогнавший темень огонек. Но озарение так и не снизошло. Ничего не снизошло, лишь потемнело в глазах, когда спичка прогорела до конца.
Очевидно, это работает как-то по-другому. Да и работает ли?
Постепенно подействовало обезболивающее, мысли стали путаться, навалилось онемение, и начало казаться, будто время остановилось и я так и буду лежать здесь до скончания веков. Лишь проникавшие изредка через окно отблески фар развеивали это наваждение, но они же прогоняли сон, стоило только накатить дремоте.
Я лежал и бездумно пялился в потолок. Лежал, лежал и лежал. А потом пришла Марианна. Не спрашивая разрешения, она забралась под покрывало, прижалась ко мне теплым боком, пробормотала:
— Не могу уснуть… — и немедленно погрузилась в сон.
Даже завидно стало. Но будить и выгонять девчонку не стал. Чужое дыхание подобно щелчкам камертона вернуло чувство времени, и постепенно, понемногу, я и сам провалился в забытье.
Проснулся, когда перестало биться сердце.
Я в испуге распахнул глаза, шумно выдохнул и только тогда сообразил, что просто перестал слышать размеренное сопение Марианны.
Девушка сидела на диване и зябко куталась в мою рубаху.
— Как рука? — спросила она и зевнула.
Я попытался пошевелить пальцами, особо в этом не преуспел и поморщился:
— Не очень.
— Принести воды?
— Давай, — вздохнул я и глянул на хронометр, с которым так и проспал всю ночь. Расстегнуть браслет на левом запястье, когда не работает правая рука, — занятие не из тривиальных.
Без четверти семь. Пора на работу.
Понедельник, чтоб его!
Забрав у Марианны стакан с водой, я поставил его на подлокотник и скрутил крышечку пузырька с обезболивающим. На этот раз решил ограничиться одной таблеткой — опухоль хоть и не спала, но отдавленную кисть ломило уже не столь сильно, как вчера.
Перетерплю. Сегодня нужна свежая голова; не стоит лишний раз пилюли глотать.
Запив таблетку, я уселся на диване и поморщился, когда заныли отбитые ребра. Синяк выглядел просто ужасно.
— Виктор, тебе бы отлежаться, — посоветовала Марианна, окинув меня оценивающим взглядом.
— Не выйдет, — поморщился я и спросил: — Ты хорошо знала Шарлотту Ли?
— Общались, — неопределенно пожала плечами девушка и присела рядом. — А что?
Я осторожно улегся на спину, отчасти в ожидании, когда подействует таблетка, отчасти, чтобы лишний раз не попадались на глаза голые девичьи ноги, и попросил:
— Расскажи, что она была за человек.
Марианна возмущенно фыркнула:
— Что за странный вопрос?
— Опиши ее парой слов. Только самое важное на твой взгляд.
— Она была как все, — сообщила девушка после недолгих раздумий, — но хотела быть лучшей. Поступила в университет только из-за того, что туда поступили ее подруги, а когда те начали встречаться с мальчиками, выбрала себе самого популярного.
Я кивнул.
— Стало модно возмущаться социальной несправедливостью, и она устроилась в избирательный штаб Ланфорда?
— Думаю, так и было, — подтвердила Марианна.
— Скажи, никто из ее подруг не выходил замуж в последнее время?
— Одна или две. Многие уже помолвлены.
— Ясно, — протянул я. — А не знаешь, на кого Шарлотта могла положить глаз? Мужчина в возрасте, с положением, возможно
