смазанными, то регистрационный знак автомобиля вышел четче некуда.
— Вот ведь! — выругался Портер какое-то время спустя.
— Я же говорил, — печально улыбнулся я, — кому бы еще пришла в голову мысль отвезти тело в морг, как не полицейским?
— И ты не сжег эту фотокарточку? Не сжег, но и не показал мне?
— Не был уверен, что тебе можно доверять, — пожал я плечами и вернулся за стол.
— А теперь уверен?
— Теперь это уже не важно.
Алан кивнул, чиркнул спичкой по боковине коробка и запалил снимок.
— Теперь это уже не важно, — подтвердил он. Дал плотной фотобумаге разгореться и кинул ее в пепельницу. — Они мертвы. А у нас появилась реальная зацепка. — Тут детектив встрепенулся и уставился на меня: — Почему ты думаешь, что ответ по афише ничего не даст?
— Просто предчувствие.
— Виктор! — нахмурился детектив. — Что ты скрываешь?
— Уже ничего, — соврал я и глазом не моргнув. Помолчал и добавил: — Меня отстранили от дела.
— Что?!
— Так решил капитан. Расследование отходит криминальной полиции. Тебе и карты в руки.
— Я на этом не настаивал.
— Я знаю.
В этот момент распахнулась входная дверь и в кабинет вошел инспектор Раевски.
— Алан, к капитану, — распорядился он, а когда выбравшийся из-за стола детектив направился на выход, предупре дил его: — Подожди в приемной. — Сам прикрыл дверь и вздохнул: — Есть разговор, Виктор…
Я постарался не выдать беспокойства и беспечно улыбнулся:
— Если хочешь сообщить, что дело Шарлотты Ли теперь ваше, то я уже в курсе…
— Сейчас не об этом, — мотнул головой Филипп Раевски и снял шляпу, явно не зная, с чего начать разговор.
— Случилось что? — поторопил я инспектора.
— Ювелирный салон «Двадцать четыре карата», знаешь такой?
По спине побежал холодок, но я просто кивнул:
— Знаю.
— И его владельца?
— И владельца. Всегда там подарки Анне покупал. Что-то случилось?
— Ночью был налет, — вздохнул Раевски. — Непонятное дело.
— Со стариком, надеюсь, все в порядке?
— Убит.
Я поднялся из-за стола, распахнул шкаф с делами, вытащил запрятанную за папки бутылку.
— Мне к шефу, — отказался от выпивки инспектор.
Тогда налил себе, выпил и спросил:
— Ограбление? Ты сказал — дело непонятное.
— Полицию вызвали соседи, встревоженные звуками стрельбы, но налетчики сумели скрыться.
— А что тогда непонятного?
— Тело хозяина обнаружили в чемодане. Его задушили и засунули в чемодан.
Я снова налил. Выпил и вздохнул:
— Кошмар.
— Непонятно, кто стрелял. Непонятно в кого. Внутри разгром, на улице обнаружены следы крови. И никаких свидетелей.
— От меня ты чего хочешь? — спросил я, поскольку именно это должен был сейчас спросить.
Филипп вытащил из кармана два бумажных пакета для улик и протянул:
— А вот посмотри.
Я заглянул внутрь — в одном обнаружил укороченную гильзу пятидесятого калибра, во втором — винтовочную пулю с обрезанным кончиком.
