— Дьявол! — выругался задержанный.
— Из-за вас могут погибнуть люди, — вновь воззвал я к его разуму. — Мне надо срочно передать информацию…
— Да заткнитесь вы! Заткнитесь!
— И что вы будете делать, когда вернется сержант? Он не будет пить кофе вечно.
— Застрелю вас обоих!
Я нахмурился. Пусть даже это заявление — пустое бахвальство, но поведение господина Морица категорически не укладывалось ни в какие рамки.
Он вел себя неправильно.
И сколько ни ломал я голову, никакого логичного объяснения этому не находил.
— Убийство полицейского еще никому с рук не сходило, — напомнил я тогда.
— Перестаньте! — рявкнул Саймон.
— Вы рискуете…
— Да, я рискую! — перебил меня задержанный. — Но я рискну!
В очередной раз спрашивать, что с ним такое, я не стал. Хмыкнул и предложил:
— Тогда садитесь за руль сами. Не хочу, чтобы началась стрельба. Вам и самому в этом случае не поздоровится.
В ответ лязгнули наручники, и Саймон обреченно протянул:
— Дьявол! — Он шумно задышал, затем потребовал: — Ваш револьвер!
— Что, простите?
— Ваше оружие! Киньте его сюда! Немедленно!
Я двумя пальцами вытащил из кобуры табельный револьвер и бросил его на заднее сиденье. За пояс оставалось заткнутым оружие охранника, но воспользоваться им пока не было никакой возможности. Да и зачем?
Что я говорил о человеке, попавшем в глупую ситуацию?
Именно так. Господин Мориц решил избавиться от наручников.
Левой, прикованной к дверце рукой до ключиков дотянуться у него не получилось, поэтому он рискнул подцепить кольцо кончиками пальцев руки правой. Глаз Саймон с меня при этом не спускал, двуствольный пистолет продолжал удерживать направленным в спинку пассажирского сиденья.
«И дальше что?» — безмолвно поинтересовался я, напряженно глядя в зеркало заднего вида, а когда Мориц наконец свел руки вместе, кивнул на боковое стекло:
— Сержант возвращается!
Взгляд задержанного метнулся в сторону, в тот же миг я крутнулся на месте, оттолкнулся ногами и резко протиснулся меж спинок передних сидений. Правой пятерней перехватил вновь вильнувший в мою сторону пистолет, левой ладонью ударил сверху по сгибу локтя. С силой надавил, и Саймон едва успел отдернуть голову от задравшихся вверх стволов.
Выпустить оружие ему помешала моя хватка, а потом я просунул указательный палец в тесную предохранительную скобу, и спусковой крючок полностью выбрал свободный ход, отведенный назад сразу двумя пальцами: моим и своего незадачливого хозяина. С учетом того, что дульные срезы к этому моменту упирались под челюсть Морица, тот даже дышать перестал.
И все бы ничего, но я и сам боялся лишний раз пошевелиться, поскольку бедра застряли между спинками передних сидений. Так и висел.
Патовая ситуация? Черта с два!
Если что, не мои мозги по салону разлетятся!
И Саймон Мориц прекрасно это осознавал.
— Отпустите! — прошептал он.
— Черта с два! — столь же тихо озвучил я бившуюся в голове мысль.
— Я все подпишу!
— Подпишешь, — облизнул я пересохшие губы, во все глаза разглядывая торчавшие из наших ладоней стволы.
Черненые стволы с затейливой золотой гравировкой.
«Пистолет. Гравировка. Эксклюзив», — всплыли в голове три слова.
Убитый ювелир утверждал, будто в прошлый раз продал мне единственную пару пистолетов и больше таких нигде не достать. Скорее всего так оно и было, ведь единственным случаем применения подобного оружия был вчерашний налет на ювелирный салон «Двадцать четыре карата». И между тем — вот он, еще один пистолет в руке добропорядочного гражданина.
