— Нет, — ответил я, снял шляпу и представился: — Специальный комиссар Виктор Грай.
— Господин Мориц не принимает без предварительной договоренности, — объявила девушка. — Я могу записать вас на встречу к его помощнику…
— Вы можете поднять трубку, — предложил я, — позвонить господину Морицу и сообщить, что его желает видеть специальный комиссар полиции по причине столь конфиденциальной, что его помощнику лучше об этом не знать.
Секретарша какое-то время хлопала длинными ресницами, потом поднялась из-за стола и, цокая шпильками, скрылась в одном из кабинетов. Меня так и подмывало пройти следом, но я сдержался и вскоре был за свое терпение вознагражден. Когда через пару минут девушка вернулась в приемную, она указала на оставленную открытой дверь:
— Проходите.
Я переступил через порог, и навстречу мне поднялся представительный господин с фигурой изрядно раздобревшего баскетболиста. Высокий, мощный, с закатанными по локоть рукавами дорогой сорочки. Честные глаза профессионального политика, ямочка на подбородке, до синевы выбритые щеки. Свой в доску парень, и никак иначе.
Впечатление портила лишь оставшаяся дымиться в пепельнице сигара, шикарная и бесстыдно дорогая.
Саймон Мориц протянул мне мясистую ладонь шириной с разделочную доску и спросил:
— Чем обязан визиту?..
— Специальный комиссар Виктор Грай, — ответил я на рукопожатие и оглянулся на дверь, но секретарша уже оставила нас, поэтому решил сразу перейти к делу: — Меня привела сюда не ваша нынешняя кампания, а убийство одного из сотрудников избирательного штаба на выборах мэра…
Мориц сразу догадался, о чем пойдет разговор, и произнес:
— Понимаю. Шарлотта Ли. — Он вернулся за стол и предложил: — Кофе? Бренди?
Сигару предлагать не стал.
— Нет, благодарю, — отказался я, продолжая стоять посреди кабинета.
— Присаживайтесь, — разрешил тогда Мориц.
Я опустился на стул и уточнил:
— Полагаю, вы помните Шарлотту?
— Разумеется! — подтвердил собеседник. — Я ведь руководил штабом! Постоянно общался с ней. Полагаете, убийство Шарлотты как-то связано с прошедшими выборами?
— Нет, не думаю, — качнул я головой.
— Тогда, — Мориц уставился на меня с неприкрытым недоумением, — не вполне понимаю, чем могу помочь…
— Какая причина побудила Шарлотту устроиться к вам на работу? Учитывая ее родство… Скорее следовало ожидать от нее поддержки действующему мэру.
Хозяин кабинета не удержался от презрительной гримасы и взмахнул рукой.
— Мэру! — протянул он. — Шарлотта была умным и неравнодушным человеком. Коррупция, лицемерие, круговая порука — она видела все это изнутри и не желала иметь с этим ничего общего. Она хотела сделать лучше жизнь простых горожан, она желала перемен, а действующий мэр не мог и не может предложить ничего, кроме застоя.
Выслушав тираду собеседника, я кивнул, затем достал блокнот и карандаш.
— У нее имелись друзья среди сотрудников штаба? — спросил я Саймона Морица. — Быть может, она общалась с кем-то больше других…
— Нет, не могу сказать, — покачал тот головой, откинулся на спинку массивного кресла так, что та жалобно скрипнула, и вздохнул: — Комиссар, не мне вам указывать, как вести расследование, но вы ищете не там.
Я пропустил эти слова мимо ушей и задал новый вопрос:
— Возможно, у Шарлотты были проблемы личного плана? Не видели ли ее с незнакомыми мужчинами?
— Комиссар! — повысил голос хозяин кабинета. — Вы меня не слышите?
— Слышу, — подтвердил я и оторвался от блокнота, — но я обязан задать вам эти вопросы. Это моя работа.
Саймон покрутил шеей, обдумывая это заявление, и заявил:
— Я не следил и не слежу за персоналом.
— Что вы можете рассказать о Шарлотте? Будет полезна любая информация.
— Шарлотта была увлекающейся девушкой, очень светлой и доброй. Не знаю, как это может помочь вам в расследовании.
