дисками и флешками, сползавшими с двух закрытых ноутбуков, стоящих друг на друге, и заставлен пустыми чайными чашками. Вокруг него стояло несколько разномастных стульев.
На полу вдоль левой стены между потертым диваном и заваленным столом сердито шипел включенный электрочайник, выдувая струйку горячего пара прямо в цветочный горшок, оказавшийся по соседству. Чахлый цветок дрожал зонтиками узких листьев и раскачивался от ужаса на тонких зеленых ножках. На полке над столом вместо низложенного цветка красовалась пузатая сахарница, стояла банка кофе, валялись пачки с пакетированным чаем и открытые упаковки печенья. Вдоль другой стены разместился полупустой шкаф. Видимо, его притащили совсем недавно и еще не успели захламить. Две секции посередине были закрыты на маленькие висячие замки. Надпись «Вещдоки» какой-то находчивый дозорный вывел масляной красной краской прямо поверх полировки. За верхними дверцами что-то тихо скреблось. Нижние были плохо пригнаны, замок перекосило, а в образовавшейся щели переливался Светом сторожевой знак.
Саша небрежно кинул плащ на рогатую вешалку, стоящую в правом углу кабинета, и растерянно взъерошил волосы на затылке.
– А дежурный сказал, что он здесь. Проходи, Никита.
– Кто?
– Басоргин Эдуард Карлович. Ночной смотрящий по Москве, – сказал Саша. – Ладно, – поспешно добавил он, взглянув на Никиту, не расположенного шутить. – Мы с этой недели работаем по новой схеме. В помощь оперативному дежурному в офисе круглосуточно находится опытный сотрудник не ниже первого уровня Силы.
– У Басоргина какой? – быстро спросил Сурнин.
– Первый и есть.
«Слишком высоко, – подумал Никита. – Таких на всю Москву человек пять, если не меньше. Почему я о нем раньше не слышал?» Он не успел высказать сомнения вслух.
– А ты и не можешь его знать, – пояснил Спешилов, перехватив взгляд, – он пару лет назад из Екатеринбурга переехал. Вернее, из-под Екатеринбурга.
Чайник дошел до точки кипения, яростно забулькал и отключился. Дверь распахнулась, и Эдурад Карлович – немолодой, но подтянутый и деловитый, – возник на пороге. Он был аккуратно и коротко подстрижен, одет в строгий костюм и рубашку с галстуком, и сразу видно – не приветствовал вольностей в одежде.
Так что Саша с серьгой в ухе, упакованный в модные узкие джинсы, и Никита в легкомысленной клетчатой рубашке с закатанными рукавами и кожаными заплатками на локтях не должны были вызвать у него особой симпатии. Тем более что с бытовой магией дела у них обстояли не лучшим образом, и оба сотрудника Ночного Дозора – как действующий, так и резервный – после посещения исторических подземелий столицы имели довольно жалкий вид.
– Здравствуйте, – сказал Басоргин и строго посмотрел на обоих. От него пахло дорогим табаком, седые усы настороженно топорщились. – А что это вы в дверях стоите, а, Саша? Проходите, располагайтесь, нам предстоит долгий разговор.
Он прошел вперед, окинул взглядом кабинет, вздохнул и слегка склонил голову к несчастному цветку, словно готовясь выслушать его жалобы.
– Это цветочные войны, – заулыбался Спешилов.
– Действительно. У Марии какое-то непонятное соперничество с этим зеленым насаждением… – пробормотал Басоргин. – Но это мы отложим на потом. Присаживайтесь, Никита Михайлович. Меня зовут Эдуард Карлович.
– Добрый вечер, – сказал Никита.
На первый взгляд Басоргин выглядел как партийный функционер советских времен. Или главный инженер, который в перестройку успел сориентироваться, встал носом по ветру, пережил смутные времена без особых потерь и теперь работал на том же предприятии менеджером по закупкам оборудования. И все у него всегда схвачено, причесано, отчетность в порядке, подчиненные надрючены, откаты проплачены, и начальство довольно. И главная задача его теперь – не в чертежах разбираться, а поддерживать собственный имидж на должном уровне. Чтобы никому и в голову не пришло посадить на теплое место дочку главы местной администрации.
Басоргин сел в офисное кресло за тот стол, на котором соблюдался порядок. Никита и Саша, подтащивший два стула, расположились напротив.
Рассказывал Спешилов. По ходу повествования Эдуард Карлович несколько раз отвечал на телефонные звонки, останавливая увлекшегося Сашу взмахом руки. Разговаривал он со всеми одинаково. За коротким «так» следовала пауза, длина которой зависела от заковыристости поставленной задачи, иногда – быстрый взгляд в работающий на столе компьютер, иногда
