Встречных, правда, было много. Некоторые поднимались против течения на бечеве, другие выгребали веслами, с завистью поглядывая на тех, кого без всяких усилий несло на себе мерное речное течение.
На третий день ведун и его спутница миновали тракт на Галич, что на Вексе, обозначенный на берегу тяжелым паромом и россыпью постоялых дворов у переправы. Еще через пять дней проплыли Нижний Новгород, а спустя три дня у Белогорки, что перед устьем Суры, неожиданно обнаружили скопление кораблей, стоящих носом к берегу на протяжении доброй версты. Олег повернул ближе к берегу, окрикнул корабельщиков:
– Чего ждем, гости торговые?
– Сказывают, война у булгар с галичанами, – отозвался мужчина от одного из костров. – Ратники тамошние суда проезжие грабят.
– Вы же вроде не галицкие?
– А то они разбирать станут! Кто плывет, того и обирают, дело известное. Пока князь в поход не уведет, лучше переждать, не соваться.
– Вот проклятие, – сплюнул ведун. – Весь мир ополчился супротив меня одного…
Он положил весло поперек бортов, и течение с готовностью понесло лодку дальше, мимо выстроившихся кораблей, в лапы очередной разбойничьей оравы.
– Вроде же дружили мы с тобой, Стрибог-весельчак, за одним столом сидели, пиво на двоих пили, загадки загадывали, – посетовал Олег. – Что же ты мне теперь препоны ставишь?
– Назад поворачиваем? – спросила ведьма.
– Поворачиваем, да только не назад, – ответил ведун. – На Руси прямых дорог нет, зато кривых завсегда в достатке. За Сурой в одном дне пути налево уйдем, на Ветлугу. Там в верховье волок должен быть, на реку Юг, которая на север течет. Как раз до Двины. Мы не купцы, нам на Булгаре свет клином не сошелся. Коли через Каму на Печору не попасть, обойдем стороной. Тут даже крюка не получится, по расстоянию баш на баш выйдет.
– Откуда ты знаешь?
– Поспрошал у корабельщиков. Я нынешним летом токмо с ними и разговариваю. Еще немного, и сам смогу кормчим подрабатывать…
Олег выгреб на стремнину и стал разгонять плоскодонку, разминая руки и успокаивая нервы. Оказаться в гуще войны ему страсть как не хотелось.
Однако в этот раз боги были к ведуну милостивы – он добрался до устья Ветлуги, не встретив на своем пути ни булгарских отрядов, ни даже их дозоров. А дальше русло повело их на север, прочь от Булгарии и ее неприятностей.
Правда, тут у Олега возникла слегка подзабытая проблема: встречное течение. Теперь, чтобы плыть, ему нужно было грести, причем весьма энергично. И все равно вместо пяти верст в час у него получалось не больше двух.
За первый день, от рассвета до заката, он пробился вверх на двадцать верст, во второй, ближе к полудню, выдохся, свернул к берегу, разулся, выпрыгнул за борт и пошел по мелководью, просто волоча лодку за собой. Так получалось сразу и быстрее, и намного легче. Олег шел и пытался вспомнить, какова Ветлуга в длину. Спросить об этом у корабельщиков Середин не догадался, но если вспомнить школьный атлас, то впереди светил примерно месяц ежедневного бурлачества, плюс-минус неделя[13]. Прикинуть точнее ведун, увы, не мог…
На скорости двести «кэмэ» полет от Кимр до Калязина занял четверть часа. Над мостом через Волгу Роксалана развернулась и прошла низко над водой в обратном направлении. Увы, нигде по берегам реки никаких крупных дубов не стояло. Хотя за многие века дерево должно было вымахать так, что не прозеваешь. Но, увы – пусто, ничего примечательного.
Впрочем, большого разочарования девушка не испытала. Она, конечно, надеялась решить все просто и быстро, однако понимала, что в жизни подобные подарки случаются редко. Хочешь чего-то добиться – нужно приложить усилия. И чем сильнее выложишься – тем лучше результат. Зависнув над макушкой яркой сине-белой церквушки, стоящей на мысу Белого Города, она подняла планшет и закрепила его на дверце, открыла в скайпе список абонентов, вызвала председателя клуба «Старая река»:
– Володя? Привет, это Роксалана. Помнишь, кто вам экспедицию на Баймак оплачивал?
– Что вы, я вас сразу узнал! – Круглолицый, круглоглазый, со сломанным когда-то и до сих пор приплюснутым носом, уфимец был лохматым, низколобым, малобритым, с мятой физиономией, непонятным черно-рыжим окрасом волос и вообще походил на потрепанного невзгодами степного сурка, больного авитаминозом и недавно сунутого мордой в костер. Как и многие другие субъекты, забывающие следить за собой, Владимир направлял свою энергию вовне, организовав в общежитии уфимского института клуб марийского язычества, отягощенного историческим фехтованием, стрельбой из лука и прочим моделированием средневекового