отъехать и испрошу…
– Это славно, боярин! – обрадовался княжич. – Такие воины нам нужны! За побратима нового выпьем, други! За удачу и милость богов!
– Выпьем, – согласился Олег, дивясь тому, что юноша, собравшийся управлять огромным княжеством, не заметил, что получил очень вежливый отказ. Ведь исполнение долга – величина безразмерная, да и согласия на отъезд боярину могут и не дать…
Пир покатился своим чередом, хмельные победители хулили трусливых булгар и превозносили княжича Чеседара, сулили ему похвалу отца, уважение галицкого князя и новые уделы в правление, запивали свою радость хмелем, заедали рыбой, мясом, мочеными яблоками и солеными грибами.
Олег, больше налегая на еду, нежели на мед, выбрался из застолья с наименьшими потерями – в сумерках, когда служивые начали клевать носом, а княжича слуги увели в опочивальню, он прибрал с собой в плошку из-под грибов мяса, ветчины, пару кусочков рыбы и отправился в уже почти родную угловую башню.
– Правду сказывают, батюшка, что князь Чеседар тебя в бояре свои берет? – уже на подходе неожиданно спросили его из темноты.
– Тьфу, нечистая сила, напугал! – сплюнул ведун. – Ты, что ли, Водяной?
– Я, батюшка, может, и не знатным буду, однако же ремесло мое прибыток хороший приносит. И дом хороший построить смогу, и слуг нанять, дабы Сирень себя заботами мелкими не утруждала. Не хуже боярыни любой жить со мной станет!
– Ну-ка, подь сюда, – поманил мальчишку из темной башни Олег. Сел, по-турецки сложив ноги, поставил миску перед собой. – Вот, угощайся.
Паренек, выступив из полного мрака в темноту пасмурной ночи, опустился перед ним на колени, взял кусочек рыбы, положил в рот, тут же закашлялся.
– Что же ты с костями-то лопаешь, оглашенный! – рассмеялся Середин. – Ты же, чай, не лиса. Теперь сказывай, чего это вдруг тебе свататься среди ночи припекло?
– Слух пошел, богатый удел тебе княжич предлагает. Коли ты знатным господином станешь, рази с ремесленником породниться захочешь?
– Ты же ее всего седьмой день знаешь, мальчик! Как же ты ей всю свою жизнь так сразу посвятить собрался?
– Десятый день.
– Невероятная разница!
– Я ее как увидел, мне сердце ровно когтями порвало, батюшка, – понизив голос, признался Водяной. – Лицо у нее такое… Ровно из кости ювелиром вырезано, штришок к штришку. Любоваться можно до бесконечности. Взгляд какой! Глубокий, пронзительный. Как улыбнется – у меня вся душа поет. С ней беседуешь – и неведомо, что в новый миг услышишь. Бесконечно говорить можно, а она каждый раз как новая, ровно цветок после росы. Каждый день так бы и слушал, так бы и смотрел. Отдай ее за меня, батюшка. Верным рабом тебе стану, на руках ее по гроб жизни буду носить, в жемчугах купать, шелками одевать…
– Ау-у, проснись! – Олег помахал рукой у него перед глазами. – Парень, очнись! Посмотри направо, посмотри налево. Какие жемчуга? Какие шелка? Крепость, теснота, осада, война. Не то время ты выбрал и не то место. И если тебе от того легче станет, то не во дворцах великокняжеских Сирень жить привыкла, а в чащобах безлюдных, до которых токмо на медведе доехать можно, да и то пока волки добрые.
– Так это здорово! – обрадовался Водяной. – В диких землях реки нетронутые, жемчуг кадками собирать можно. А кому сбывать, я ведаю. Отдай за меня Сирень, батюшка! Ни ты, ни она никогда в жизни не пожалеете!
– А сама она что ответила?
– Не знает… Сомневается, – даже насупился Водяной. – Она всегда сомневается. Тебе больше, чем себе, доверяет. Отдай! Хочешь, завтра шапку жемчуга за нее принесу?
– Иди спать, – попросил Середин. – Утро вечера мудренее. И не надо никакого жемчуга. У меня и без него мешок тяжелый.
– Ты прогоняешь меня, батюшка?
– Во-первых, меня зовут Олегом, – оскалился ведун. – Во-вторых, не буду я боярином, отказался. В-третьих, если выспаться мне не дашь, то и тебе откажу! Уйди с глаз! Дай подумать.
Угроза возымела свое действие, паренек поднялся и потрусил прочь. Вместо него из темноты выступила девочка. Которая, естественно, подслушивала.
– Зачем ты это делаешь, Сирень? – спросил ведун. – Прогони его, зачем мучаешь?
– Он безумен, колдун. Ради близости со мной он готов отдать жизнь. Никогда не думала, что тоже смогу испытать что-то
