же, по найму.
– Хозяина? – Хауэр и Борис переглянулись.
Во взглядах обоих читалось сомнение. Дело в том, что биосканеры не показывали присутствия на борту «Стальной бабочки» еще кого-либо живого. Хозяином мог быть автономный синтетик, вроде инженерной версии робокрига, проданный когда-то вместе с кораблем, но… если это действительно была «Стальная бабочка», версия выглядела сомнительно. Ни в рассказах Руперта об отцовском корабле, ни в документах не было упоминаний об инженерных роботах на борту. «Завелся» позже? Когда успел?
– Синтетик, отправь трех робокригов на борт «Тора», – негромко пробормотал Хауэр. – Задача – найти третьего члена экипажа. Возможно, это робот.
Синтетик-компаньон, как обычно, напомнил Максу, что команды можно отдавать мысленно, вслух дублировать их необязательно, и отправил на борт «Стальной бабочки» трех робокригов, а с ними последний десяток флигов. Времени на тщательный обыск корабля синтетик Хауэра отвел мало, но роботы не возмутились. Не умели.
– А мы пока закончим здесь, – сказал Борис. – Руперт, не возражаешь?
– Даже настаиваю, – заявил Герцог. – Мне надоел этот фарс. Слова этого смаглера ничего не значат, а на борту вы никого не найдете. Так что или предъявляйте реальное обвинение, или отпускайте. Руки затекли.
Руперт обвел всех полным презрения и даже торжествующим взглядом, но вдруг остановился на Момо. Со стороны казалось, что произошло невероятное – Герцог первым из людей понял, где у кифера глаза, и уставился в них, надеясь выиграть у жука в «гляделки». Вряд ли все обстояло именно так, но Руперт замер, словно в стоп-кадре.
Превратился в подобие уродливой статуи и Момо. Впрочем, кифер недолго оставался неподвижным. Несколько секунд спустя он начал совершать мелкие, едва заметные телодвижения, издавать какие-то малоприятные звуки, потирая лапы и поскрипывая пластинами панциря, и принялся делать что-то еще, ведомое лишь Бозе, который вмиг променял роль народного обвинителя на роль переводчика.
Поначалу Борис только невнятно мычал, будто бы подбирая слова и нужные интонации, затем он откашлялся и выдал первую фразу, которая поставила точку над первой «и» в длинном ряду.
– Момо видит его прошлое и его эмоции. Это не мысли, это их основа. Причина, а не следствие.
– Момо подключился к Герцогу? – негромко уточнил Хауэр. – Интересно узнать, по какому такому интерфейсу?
– С нами так не получится, – Бозе пожал плечами. – Это все, что я понял.
– С нами не получится? Он имеет в виду нас с тобой или «нас» в широком смысле? – недоверчиво уточнил Хауэр. – Всех мароманнов?
– Скорее всех.
– Интересно! Руперт уникум? Почему же он скрывал, что может контактировать с киферами лучше, чем ты?
– Откуда мне знать?! – Борис поморщился и взмахнул рукой. – Может, он тайной полиции опасался. Что ты
– Я? – Хауэр удивленно вскинул брови. – Ну, лет до пятнадцати ему от меня прилетало, конечно, если помнишь. Только все это было баловство.
– Я попробую синхронно изложить, – Бозе поднял руки, как бы отгораживаясь от всего, что могло отвлечь, и сосредоточился на наблюдении за Момо. – Вы друзья почти с пеленок…
– Пока все верно, – Макс усмехнулся.
–
– Даже не догадывался. А ты? Что Руперт завидовал мне в детстве – знал. Но мне казалось, это у него прошло.
– Он и сейчас тебе завидует. Твоему героическому имиджу, раздутому новостными агентами и букмекерами в инфопространстве, твоему удачному браку, даже тому, что я общаюсь больше с тобой, чем с ним.
– Себя, родного, ты никогда не забудешь. – Макс вновь усмехнулся.
– Это Момо сказал, не я!
– Не понимаю, какая тут может быть зависть? Руперт практичный человек, по должности выше и служит в теплом месте при штабе.
– Он даже как бы покровительствует тебе и прикрывает, когда ты принимаешь рисковые решения, но тайно копит на тебя
