его к городку. Оставил зюйдвестку и шляпу на судне и, прихватив дождевик, бинокль и пистолет, пробрался в глубь суши через кустарник, а там и через лес. Свежий кедровый аромат вдохнул в него силы. Довольно скоро он уже смотрел вниз с утеса на деревянный мост, ведущий в городок и крохотную главную улицу. Идя по туристской тропе вдоль дороги в город, он задолго до того наткнется на КПП местной полиции, но на тропах не заметил ничего подозрительного — только бегун и парочка подростков, явно подыскивающих местечко, чтобы покурить травки. Однако со своего наблюдательного пункта, глядя с высоты в бинокль сквозь плотные кроны деревьев, он разглядел полдюжины черных седанов и внедорожников с тонированными стеклами, припаркованных на главной улице. От автомобилей так и разило Центром, как и от слишком щеголеватых лесорубов, стоявших возле автомобилей в ярких клетчатых рубашках, джинсах и ботинках, выглядящих чересчур новыми и еще даже толком не обмятыми.
Раз они прибыли в столь малом числе, то либо этот пункт — лишь один из многих, подвергающихся обыску, либо биолог теперь — лишь часть куда более обширной проблемы, а Центр по уши занят в другом месте. Где-то на юге, вероятно.
В зависимости от того, насколько хорошо им известны привычки биолога, они могут считать, что она предпочтет скрываться где-то дальше на севере вдоль побережья. Но сперва они должны исключить этот городок и его окрестности. Вокруг сплошные кустарники и леса, крайне осложняющие передвижение. В таком терруаре могут заблудиться даже бывалые местные, чересчур отдалившись от города, особенно в сезон дождей.
По наитию покинув наблюдательный пункт на утесе, он спустился по тропе, прошел вдоль ручья с перекинутым через него деревянным мостиком, затем по противоположной стороне назад на подъем, который по череде поросших мхом и кедрами холмов вывел на позицию у воды. Напротив, по ту сторону узкой бухты, расположился коттедж, где когда-то жила биолог. Пригнувшись, он зигзагами пробрался через прога-лы среди колючих кустов ежевичника и залег среди скрюченных черных деревьев с шипастыми листьями, отыскав хороший наблюдательный пункт.
Коттедж оказался лишь чуточку больше его баркаса, а лес был расчищен ровно настолько, чтобы получился крохотный газон перед домом и грунтовая дорожка, загибающаяся на возвышенность слева. Позади этой возвышенности расположилась скрытая ею более крупная группа строений с главным домом, из невидимой трубы которого вилась струйка белого дыма.
Но из коттеджа дым не поднимался. Там вообще не было видно ни движения — настолько, что это показалось Джону противоестественным. Он продолжал осматривать лес по обе стороны еще добрый час, прежде чем после примерно пятидесяти осмотров местности отметил, что полоска дерна шевельнулась — камуфляж. А еще через пару минут преобразилась в человека с винтовкой с телескопическим прицелом, растянувшегося под военной масксетью, держа коттедж на прицеле. Стоило заметить одного оперативника, как проявились и остальные: среди деревьев, за поленницей, даже неосторожно выглянувший из самого коттеджа. Он понял, что биолог и близко к коттеджу бы не подошла, даже если бы хотела.
Так что Джон ретировался в чащу и пробрался обратно к лодке кружным, изнурительным маршрутом. Вряд ли его заметили, но все равно не стоило испытывать судьбу. И обрадовался, наконец оказавшись на борту. Он уже исчерпал свой скудный запас заржавевших навыков лесной жизни и считал, что ему просто повезло. И еще раз повезло — в том, что баркас стоял на прежнем месте, а вокруг не было ни души.
Поев холодных бобов прямо из банки, он отчалил. Жался к берегу до последнего, а затем спокойно и ровно выскользнул из устья бухты, пребывая в уверенности, что его каким-то образом разоблачат издали, и Центр набросится на него.
И все же, каким бы широким ни казался простор в такие моменты, вокруг были только чайки, пеликаны и бакланы, да какая- то птица в высоте — наверное, альбатрос. Только неугомонные волны, далекий ревун и силуэты судов вдалеке. И ничего, кажущегося чуждым, ни одна рыболовная посудина не выглядит только-только сошедшей со стапелей.
Легче, лучше уйти подальше от всего этого. Она будет в самом заброшенном, самом изолированном месте, какое сумеет найти, и горе всякому, кто последует за ней.
Она или там, или нет. Если нет, то все это без толку.
Преследование ощущалось, как пульс с перебоями. То прекращалась, то возобновлялось. Через бинокль он видел гоночный катер, стремительно несущийся к нему. Слышал вертолет, хотя и не видел его, и провел двадцать минут на нервах, потратив их на бессмысленную рыбалку своей драной, бесполезной сетью, надвинув свою бесформенную зюйдвестку пониже на лоб. В лепешку расшибаясь, чтобы выглядеть всего лишь рыбаком. А потом звуки стихали, гоночный катер отворачивал к берегу. Все было как прежде, очень-очень долго.
Новый пейзаж выше бухты Рок-Бей оказался даже более чуждым для него и более холодным — отчего накатило облегчение, словно Зона Икс — только климат, тип растительности, простой терруар, хоть он и знал, что это вовсе не так. Так много тонов и оттенков серого — серость, сияющая с небес, непрерывная, бескрайняя и такая недвижная серость. Пестрая матовая серость воды перед дождем, нарушаемая завитками ряби, серость самого дождя, стрелы и всплески на поверхности океана. Серебристая серость
