018: ВЫХОД ИЗ КРИЗИСА
Вернувшийся Чейни рыскал у туалета, озабоченно шепча: «Ты как там, мужик, в порядке?» — словно они стали закадычными друзьями. Но в конце концов удалился, а чуть позже зазвонил мобильник Контроля, еще опиравшегося о сиденье унитаза. Он вытащил телефон из кармана. Голос. Туалет представлялся идеальным местом, чтобы принять этот звонок. Когда дверь туалета захлопнулась, холодный фаянс показался утехой. Как и крохотные холодные голубые плиточки пола. Даже смутный аромат мочи. Все это. Вместе. И по отдельности.
Почему в мужском туалете нет зеркал?
— В следующий раз отвечайте на мой звонок,
— Я был на совещании. — Я смотрел видеозаписи. Я говорил с биологом. Я жрал собственную печенку, скормленную мне заместительницей директора по вашей же милости.
— Ваш дом в порядке? — спросил Голос. — Он в порядке?
Две тысячи белых кроликов, загоняемых гуртом к невидимой двери. Растение, не желающее погибать. Невозможный видеоматериал. Гипотез больше, чем рыбы в море. В порядке ли дом? Как-то странно это Голос сформулировал, словно они говорят шифром, ключа к которому у Контроля нет. Однако от этого он ощутил уверенность, хоть это и было контринтуитивно.
— Вы там? — отрывисто спросил Голос.
— Да. Да, мой дом в порядке.
— Тогда что у вас есть для меня?
Контроль дал Голосу краткую сводку.
Голос минутку поразмыслил об этом, а затем спросил:
— Значит, у вас уже есть ответ?
— На что?
— На загадку, стоящую за Зоной Икс, — Голос издал странный жестяной смешок. Хау-хау-хау. Хау.
Довольно этого.
— Хватит пытаться отрезать Грейс от ее контактов в Центре. Это не работает и осложняет дело, — сказал Контроль. Помня ее бережность при подготовке видео первой экспедиции, чересчур вымотанный ленчем, чтобы успеть переварить это. Двойником отвращения Контроля к явно неадекватной и экстремистской тактике Голоса внезапно вспыхнуло убеждение — надо признать, иррациональное, — что Голос как-то повинен в том, что он застрял посреди Южного предела. Если Голос — на самом деле его мать, то в этом он совершенно прав.
— Послушайте, Джон, — прорычал Голос, — я перед вами не отчитываюсь. Это вы отчитываетесь передо мной, и не забывайте об этом. — Это должно было прозвучать с убеждением, но прошло мимо цели.
— Хватит пытаться, — повторил Контроль. — Вы вредите мне — она знает, что вы пытаетесь. Просто перестаньте.
— Опять-таки я перед вами не отчитываюсь, Контроль. Не говорите мне, что делать. Вы просили меня это уладить, и я пытаюсь это уладить. — Отдача заставила Контроля отвести телефон подальше от уха.
— Вам известно, что я смотрел видео первой экспедиции нынче утром, — произнес он. — Оно меня вставило. — В качестве потуги на извинение. Этому научил его дедушка: переадресовывай, с виду разделяя горести собеседника. С ним самим так поступали невесть сколько раз.
Но почему-то Голос это лишь взбеленило.
— Думаете, это сраное оправдание того, что вы не делаете свое дело. Смотрели видео? Так вытащите голову из собственной жопы и в следующий раз дайте мне настоящий отчет — и тогда, быть может, у меня будет гораздо больше охоты выполнить ваши пожелания так, как вам взбрендилось. Усек, долболоб?
Матерщина прозвучала с диковинными запинками, словно Голос был порнографом, где в сценариях значились только слова «трахаться», «гребаный», «жопа» и «долболоб». Но Контроль усек. Голос — говнюк. У него уже были боссы-говнюки. Если только реальный Голос не взял передышку, а это заместитель, пытающийся импровизировать. Мегалодон в бешенстве. Мегалодон недоволен. Мегалодон во гневе.
Так что он, уступив, испустил какие-то примиренческие звуки. Потом, углубив, поведал байку о своем «прогрессе» — историю, структурированную и состряпанную не как горестное, запинающееся на каждом шагу черт-знает-что, а как аналитическое,
