— Я знала, что могут быть вещи, которые ему ты скажешь, а мне нет. Мы знали, что будет лучше, если ты не будешь знать… сделав кое-какие нужные нам вещи.
Гнев боролся с удовлетворением, что он их выкурил, что по меньшей мере одна переменная устранена. Необходимость знать больше уравновешивалась с ощущением, что он уже и без того ошеломлен. И все это на фоне попыток игнорировать тревожную новую мысль: что власть матери не безгранична.
— Может, ты мне чего-то недоговариваешь?
— Нет, — ответила она. — Нет. Миссия все та же: выяснить, что происходит без нашего ведома. Сфокусируйся на биологе и пропавшей директрисе.
Так это и была миссия? Может, миссия Голоса, теперь доставшаяся ему, предположил Контроль. Предпочел принять ложь, что все сказанное ею — чистейшая правда, хотя, пожалуй, худшее уже позади. Он стряхнул оковы. Принял все, чем Грейс могла в него швырнуть. Видел видео.
Выйдя в кухню, Контроль налил порцию виски — единственную за день — и опрокинул одним глотком, хеша себя лукавой идеей, что это поможет уснуть. Ставя пустой стакан обратно на стойку, заметил мобильник директрисы рядом со стационарным аппаратом. В своем корпусе он по-прежнему напоминал большого черного жука.
Накатило дурное предчувствие, а следом воспоминание о шарканье по крыше на прошлой неделе. Взял кухонное полотенце, подхватил им телефон, распахнул заднюю дверь с Чорри, следующим по пятам, и швырнул полотенце вместе с телефоном глубоко во мрак заднего двора. Ударившись о дерево, тот кувыркнулся во тьму высокой травы на границе участка. Пошел на хер, телефон. Не возвращайся. Можешь присоединиться в телефонной загробной жизни к мобиле Голоса/Лаури. Лучше уж чувствовать себя параноиком или придурком, чем быть не в своем уме. И почувствовал себя реабилитированным, когда Чор-ри-Чоррикинс отказался последовать за телефоном, предпочитая остаться в доме. Хороший выбор.
021: ПОВТОРЕНИЕ
Когда наступило утро понедельника, Контроль не отправился прямиком в Южный предел. А вместо того предпринял путешествие к директорскому дому — посмотрел дорогу в Интернете, сунул пистолет в кобуру и выкатил на шоссе. Это дело стояло у него в списке для исполнения по окончании сортировки записок в кабинете, просто чтобы убедиться, что люди Грейс действительно вычистили дом настолько тщательно, как она утверждает. Подтверждением манипуляций Голоса/Лаури — а если на то пошло, то и матери — оставалось ощущение безразличия, что-то зудевшее на заднем плане. Что до ответов, то Лаури не продвинул его ни на шаг, не оказал реального воздействия — им манипулировал некто неприкосновенный и эфемерный. Лаури, прикрывающийся Голосом, донимающий Южный предел издали. Теперь Контроль пытался слить их в единую личность, единое намерение.
Уже тронувшись в путь, испытал порыв не возвращаться в Южный предел вообще — притом миновав директорский дом стороной — и, свернув на проселок, поехать к отцовскому дому, милях в пятидесяти западнее. Но удержался. Владельцы новые, скульптур на заднем дворе не осталось. После папиной смерти все разъехались по хорошим домам с дядьями и тетками, племянницами и племянниками, хоть он и чувствовал, будто пейзаж лет его становления разбирают кусочек за кусочком. Так что там никакого утешения. Никакой реальной истории. Некоторые из его родственников живут в этом районе, но связывал их воедино именно отец, и большинство из них он не видел с юношеских лет.
Население Бликерсвилля около 20 тысяч — в самую пору, чтобы городок обзавелся парочкой приличных ресторанов, небольшим центром искусств и тремя кварталами городского центра. Этот размер идеален и для поддержания сегрегации, и директриса жила в округе, где белые лица в диковинку. Уйма сосен, дубов и магнолий с развесистыми кронами, сильно обросших мхом, ухабистую дорогу усеивают мокрые ветки, поломанные грозой. Прочные кедровые и цементные дома, некоторые подцвеченные кирпичом, но по большей части бурые, синие или серые, с одной-двумя машинами на гравийных или усеянных сосновой хвоей подъездных дорожках. Контроль миновал парочку общинных баскетбольных колец и сколько-то черных и латиноамериканских подростков на велосипедах, останавливавшихся и глазевших, пока он не уедет. До школы еще пара недель.
Дом директрисы находился в конце улицы под названием Стэндифорд на вершине холма. Решив перестраховаться, Контроль припарковался в квартале от него, на улице внизу, а потом пешком прошел в задний двор, нисходящий с холма к дому. Задний двор зарос нестриженными кустами азалии и массивными глициниями, некоторые из которых крепко обвились вокруг сосен. Позади
