— Я и сам считаю так же. Если девушка потеряет возможность выходить в сон, я не уверен, что разум сновидящей справится с подобным потрясением. Второй путь — снова погрузить физическое тело в искусственную кому, тогда двойник успокоится и будет продолжать существовать как прежде в пространстве снов. И она сможет жить жизнью своего тела сновидения.
— А нельзя убедить отражение действовать в интересах Эйнем?
— Оно неуправляемо. Но в любом случае нам надо поймать Эхо.
— Эхо? Имя Эйни в мире снов?
— Да. И если у тебя закончились вопросы, может быть, мы сдвинемся, наконец, с места?
— Куда идти?
Цепляясь за одежду, крыса мгновенно забралась на мое плечо. Мне потребовалось довольно большое волевое усилие, чтобы смириться со столь близким соседством. Голый хвост щекотал шею, когтистые лапки царапали плечо, и, несмотря на небольшой размер, он оказался порядком тяжелым.
— Туда, — усатая морда указала на ближайшую, ничем не примечательную дверь из серого дерева с ручкой в виде шара.
— Уверен?
Леонард сел столбиком, прижался горячим пузом к моей голове, а передние лапы опустил на макушку, принюхался.
— Уверен.
Я повернул ручку, толкнул дверь, и она беззвучно подалась. Сквозняк с той стороны колыхнул язычок пламени в моей руке. Я стоял на пороге длинного полутемного хода. Тоннели, коридоры, лазы, узкие и широкие, всегда были самыми распространенными переходами из одной области сна в другую.
Света здесь оказалось достаточно, чтобы я погасил зажигалку.
— Ты знаешь, где ее искать? — Мой вопрос прозвучал приглушенно и невнятно, словно слежавшийся воздух плохо передавал звуки.
— Пока она в этом мире, знаю, — так же тускло произнес в ответ мой спутник.
— А если выйдет в реальность?
— Тогда я тебя укушу, ты проснешься и будешь ловить Эхо там, — любезно пообещал Леонард, показав кривые желтые зубы. — Но пока сбежать отсюда она не сможет. Все еще достаточно слаба. Хватает сил лишь на кратковременные визиты к оригиналу. Так что мы легко пленим ее.
Мое молчание можно было принять за мрачное согласие. О плане, который начал постепенно складываться в моей голове, я предпочитал не распространяться.
Коридор тянулся и тянулся. Прямой, как луч, наполненный мглистым светом.
— Ты был в Баннгоке? — внезапно спросил Леонард, выделив интонацией последнее слово.
— Буквально вчера, — усмехнулся я.
— Ты знаешь, о чем я, — прошипел он, щекоча усами мое ухо. — Ты ведь был там все эти десять лет. Дэймосы, ускользающие от нас, бегут туда. Словно голодные крысы на помойку.
Смешно было слышать от него подобное сравнение.
— Неловко тебя огорчать, но ты сам крыса, Леонард.
Я ожидал злости, но он внезапно хмыкнул насмешливо:
— Да, но лишь по форме, а ты — по сути.
У меня вновь возникло сильное желание схватить его за мерзкий хвост и сдернуть с плеча. Но в этот миг откуда-то издали прилетел звук, напоминающий хлопок двери, и я услышал взволнованный голос Эйнем, вернее, Эхо. Слов разобрать было невозможно. Казалось, она оправдывается перед кем-то или извиняется. Я невольно пошел быстрее, затем побежал. Крыса на моем плече привстала, жадно принюхиваясь.
Коридор оборвался внезапно. Краткое мгновение перехода, и мы оказались в просторной светлой комнате. Я уже был здесь недавно. Этим утром. Просторная столовая с видом на море и белыми стенами, красиво расписанными орнаментом из цветов и переплетенных ветвей. Но теперь это помещение выглядело немного иначе. Стол отодвинут к стене, окно распахнуто, и ветер надувает парусом бесконечно длинную белую занавеску. Она взлетает до середины комнаты и опадает, приникая к продолговатому, неровному предмету, лежащему на полу. Край ткани, касающийся его, был алым… и влажным…
Я бросился к нему. Леонард с невнятным, придушенным звуком спрыгнул на пол и серой тенью помчался в ту же сторону. Но я все равно был быстрее, упал на колени, раздирая тонкую паутину и отбрасывая клочья в сторону… Эйнем… Эхо лежала на спине, глядя на меня испуганными, широко распахнутыми глазами, а белые руки зажимали рваный порез на горле, из которого толчками
