Он в два глотка прикончил свой чай. — У меня встреча с этим пациентом через десять минут.
— Ты работаешь здесь? — спросил ученик Феликса, осматриваясь так, словно закусочная в частности и весь оздоровительный центр в целом стали его временной собственностью.
— Нет. Только принимаю пациентов. Это дом Клио. Ее учитель была одной из основателей центра.
— Серьезно? — Мэтт достал платиновую карточку и прежде, чем оракул успел остановить его, провел по линии торгового терминала, платя по счету за всех троих.
— Больше так не делай, — внушительно произнес Герард, выбираясь из-за стола.
— Не обеднею. — Тот беспечно сунул карту в карман. — А ты предпочитаешь быть ничем не обязанным дэймосу?
— Нет. Просто у меня пятидесятипроцентная скидка во всех ресторанах центра, — добродушно отозвался оракул.
Мэтт рассмеялся и направился к выходу, не заметив, как спутник указал официантке на чашку гостя. Та понимающе кивнула, не в первый раз ей приходилось сохранять трофеи, необходимые прорицателю для работы, и тут же осуждающе покачала головой, прося больше не приводить столь темпераментных клиентов, которые распугивают посетителей. Герард в ответ покаянно прижал обе руки к груди.
— Я неплохой целитель, — сказал дэймос, когда они шли по длинной открытой галерее, ведущей к кабинету оракула.
Легкий ветерок из сада шуршал в кронах цветущих апельсинов и гнал волны сладкого аромата, умиротворяюще гудели пчелы, слышался детский смех.
— Сколько времени ты занимаешься исключительно целительством? — спросил Герард.
— Полгода, — нехотя признался Мэтт.
— А сколько создавал кошмары?
Тот помолчал, явно борясь с желанием сгладить впечатление, которое мог произвести на сновидящего честный ответ, но все же признался:
— Тридцать лет.
Оракул невольно присвистнул.
— Солидный стаж.
— Гер, я хочу помочь. — В голосе Мэтта зазвучала неудержимая жажда действия. — И я реально могу это сделать. Что для тебя важнее — жизнь и будущее человека или предрассудки?
Герард покосился на Аякса, вышагивающего рядом, тот ответил прищуренным, насмешливым взглядом. Предлагая другу самому решать, как выкрутиться из этой ситуации.
Как ни удивительно, в одном они с дэймосом оказались похожи — в профессиональной увлеченности.
— Посмотрим, на что он способен, — сказал Герард коту.
Студентки уже ушли, оставив свои конспекты на столе оракула. Солнечные лучи падали на ясеневый пол и освещали небольшую кушетку в углу. Напротив, через огромное окно, занимающее половину стены, был виден пруд с карпами, вызывающими неизменный интерес Аякса. Над неподвижной гладью носились стрекозы. Цветущие лотосы светлыми пятнами возвышались на фоне темных растрепанных листьев.
Мэтт уселся за стол, Аякс развалился на подоконнике. Герард взял один из стульев и поставил напротив кушетки, настраиваясь на сеанс.
— Неправильно, — неожиданно прозвучал за спиной самоуверенный голос дэймоса. — Дождь во сне — символ удачи, а не болезни.
Оракул обернулся и увидел, что гость бесцеремонно листает записи одной из учениц.
— И вообще, нужно больше деталей, какой именно был дождь, что при этом чувствовал клиент, промок он или нет.
Прорицатель считал точно так же, но не стаи об этом говорить.
— Дай сюда. — Он забрал конспекты и сунул их в ящик. — Тебя не учили, что нельзя без спроса брать чужие вещи?
— Меня учили, что именно чужие вещи только без спроса и нужно брать, — усмехнулся дэймос.
В дверь постучали, потом медленно открыли ее, и в кабинет вошел пациент, утомивший не только Герарда, но и сверхтерпеливого Аякса. Невысокий юноша с правильными, но невыразительными чертами — словно природа слепила идеальную модель, но забыла вдохнуть жизнь. Даже кудрявые волосы повисали безвольно.
— Здравствуй, Леандр. — Оракул пока находил силы здороваться с ним доброжелательно и бодро.
Кот, в отличие от него, пренебрежительно зевнул, выражая таким образом свое отношение к гостю, и отвернулся, свесив хвост с подоконника.
