— Подожди, они что, вживляют технику в себя?!
— Именно, — ответил я, забавляясь ее бурной реакцией. — Это у нас в Полисе активно развивают биотехнологии и работают над усовершенствованием физиологии, здесь предпочитают соединять тела с машинами. Просто и действенно.
— А если что-нибудь замкнет?
— Мозг сгорит.
Ошарашенная Хэл почти с ужасом посмотрела на улыбающегося ей парня.
— Зачем же так рисковать человеком?
— Народу много. Одним больше, одним меньше…
— Но это чудовищно, — тихо сказала она и отрицательно мотнула головой в ответ на предложение дать ей лучше рассмотреть плату.
Продавец, ничуть не огорченный равнодушием жителя Полиса, вернулся к игре. Впрочем, остальные торговцы тоже не спешили активно зазывать к своему товару, создавалось впечатление, что это всего лишь их любимое вечернее времяпрепровождение. Девушки болтали друг с другом или сидели, уткнувшись в коммуникаторы, время от времени отрываясь от них, чтобы показать подружке картинку или кусок видеоролика, женщины постарше неторопливо обменивались новостями, а вокруг них крутились дети разных возрастов, мужчины пили местное пиво и смеялись.
— Идем отсюда, — сказала Хэл, но я придержат ее за локоть.
— Подожди-ка.
На столике продавца модемов из-под пластиковых коробок выглядывала половинка бумажного прямоугольника, кислотно- желтого цвета. Яркая до рези в глазах. Я потянул ее и вытащил буклет, рекламирующий самый популярный клуб Баннгока, «Калипсо».
— Отличное место, — весело сказал парень, наблюдающий за мной. — Я бы сам пошел туда, если бы не работал сегодня.
— Не против, если я возьму?
— Бери. У меня есть еще.
— Что это? — спросила Хэл, забирая у меня из рук рек ламку.
— Знак.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я сделал бы точно так же, если бы сам выстраивал сон, в котором хотел привести клиента в нужное мне место. Короткая поездка по каналу, пара антуражных улиц, набережная, отель и вот теперь, поздним вечером — клуб. А затем Ват Арун. Храм утренней зари. Он красиво освещен по ночам.
Я повел Хэл по узкому проходу между торговых палаток, пытаясь пробраться к мосту.
Мегаполис, нагретый днем солнцем, щедро отдавал волны запахов, особенно ярких ночью. Тяжелый, густой жир сырых, вареных или жареных уток сменялся тягучей плесенью, щедро сдобренной нафталином, от завалов дешевой одежды, за ним в воздухе висела кислая волна протухших за день фруктов, вонь пота от уставших, немытых тел продавцов, из открытых дверей лавочек вырывалась оглушающая смесь из эфирных масел и бальзамов от ушибов. И где-то далеко плавали облака тонких ароматов цветущих акаций и жакаранд.
Гул машин и голосов не прекращался ни на минуту.
— Так ты думаешь, Никос в этом клубе? — Хэл взглянула на листок, все еще зажатый в руке.
— Вполне возможно. Если не успел уйти.
— В реальности он теряет сознание и ведет себя неадекватно, значит, здесь с ним происходит нечто плохое?
— Думаю, да.
— Что?
— Не знаю. Увидим.
Мы выбрались наконец из душных торговых переулков и оказались перед дорогой, по которой неслись машины. Черные сверкающие лимузины, десятки спортбайков, на которых, едва умещаясь, сидело по двое-трое пассажиров, старые пыльные такси — все они пролетали, не делая даже попытки притормозить перед пешеходным переходом.
Я крепко взял за предплечье Хэл, подавшуюся было вперед, и произнес:
— Не спеши. Перейдем, когда они встанут на светофоре.
Девушка с недоумением посмотрела на меня. Ее длинные волосы взвивал поток ветра, вызванный бешеной скоростью автомобилей.
