— По делу… если по делу. — Шапку он стянул, на лавку кинул, провел рукой по рыжим волосам. — Спасибо тебе…
— За что?
— Снова ты нас спасла. Без тебя б Гордану не взяли б…
И отвернулся.
— Любишь?
— Перегорит.
— Главное, сам не сгори…
— Уж постараюсь. — Он потер сухие глаза. — Я этого ублюдка сыщу… над землею, под землею… найду, веришь?
— Верю.
— И за всех спрошу…
— Ты о том поговорить хотел?
Еська мотнул головой.
— Присядь, — попросил. — Братья решили, что меня ты скорее послушаешь, хотя я и говорил, чтоб особо не надеялись, но… сейчас ты можешь уйти.
— Куда?
— Откуда, — поправил Еська. — Из Акадэмии… нет, Зослава, сначала выслушай. Это не твоя война и… и не знаю, что дальше будет. Со мной. Со всеми нами… вы мало что не погибли. А дальше оно лишь серьезней будет. Тот, кто столько положил, чтобы власть получить, не отступится. Как и мы, потому что некуда… у нас два пути, или к трону, или к могиле… а ты вот в этом раскладе случайный элемент. И пока тебе повезло, но любое везение, Зослава, рано или поздно заканчивается.
Смолк.
Вздохнул.
— Если объявить, что ты перегорела… или что получила серьезные повреждения… не физического тела, а ауру имею в виду… сказать, что тебе нужен отпуск. Напишешь заявление. Ректор подпишет. И на следующий год, если еще желание будет, восстановишься… вот…
Он положил на стол свиток.
— Матушка жалует за службу верную тебе и дом этот… и поместье… хорошее поместье. Пять тысяч дохода дает.
От уж не чаяла…
— Передай матушке своей благодарствие. — Я свиток не тронула. — И что прежний ее дар хорош был… ему я жизнью обязана.
Потрогала пальчик, на котором сидело царское колечко, красивое, только камень выгорел, новый вставить надобно.
— Только… вы как будете?
— Как-нибудь.
Ага, как-нибудь так… как-нибудь этак…
— Подумай. — Еська шапку поднял, но надевать не стал, смял в руках, на ней злость вымещая. — У тебя есть за кого бояться…
Есть… и бабка, и Станька вот… только… чуется, что, коль и соглашуся я на предложение Еськино, да скажуся хворою, уеду до хаты, то навряд ли про меня позабудут. И дом не спасет, пусть и стоит при нем охрана, и поместие… есть же боярыня, которая поймет, что подарок ейный я Арею не передала… и батюшка Горданы… и тот, который в маске от людей добрых лик свой скрывает.
Нет, неможно мне уходить.
И я покачала головой: будь что будет.
Остаюся.
— Знаешь… — Еська осклабился широко, радостно. — А я и рад… нет, честно, рад. С тобой оно как-то веселей…
Ага, как бы не помереть вовсе с того веселия…
Ничего. Даст Божиня — справимся.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
