— Все, никакого фона.
— Кстати, что это за черные твари были? — спросил Дмитрий.
— Не знаю. — Саня пожал плечами. — Слышал про таких, их до сих пор вроде бы и не назвали никак. Редко встречают. Коль, что теперь? — повернулся он ко мне.
— Теперь остатнюю территорию проверить — и на карьер хочу глянуть. И дальше двинем.
Доехать нам надо до границы с Северореченском, заодно саму дорогу проверить. Но и тут закончить следует.
На территории силикатного завода никаких следов, кроме птичьих, не обнаружили вообще. Равно как и «ауровизор» ничего лишнего не показал. Заехали, прошлись по цехам, ничего живого и неживого в них не нашли, кроме двух трупов серков, промороженных насквозь. Видать, плевуны подпитались. Им мясо не нужно, они лишь тепло высасывают.
Карьер был совсем рядом с заводом, метров сто, пожалуй. Два ржавых самосвала на съезде, большой экскаватор, тоже ржавый настолько, что уже не поймешь, какого он раньше был цвета. Ну и полная тишина вокруг. И солнце, к слову, пригревает — весна!
— Ты о чем задумался? — спросила, подойдя ко мне, Мила, когда я стоял возле самосвалов, разглядывая карьер.
— О чем? — переспросил я. — Да о том, что данный объект ничьей собственностью не является. И приобрести его можно лишь с уплатой пошлины и небольшого налога.
Она озадаченно посмотрела по сторонам, потом спросила:
— И зачем?
— За тем, что я вижу в нем великие перспективы. Остается только договориться о паре вещей.
— Может, лучше сначала договориться?
— Договоришься — из-под носа уведут. Я лучше рискну. Ладно, пошли к машине, надо дальше ехать. И командованию доложиться.
— И это тебе точно нужно?
— Нужно. И мне нужно, и тебе нужно. Нам нужно.
До командования наша магическая рация не добивала, а вот до Нового Хутора вполне. А у тех была рация побольше, которая добивала куда угодно, так что о зачистке поселка Силикатный мы доложили. С подробностями.
Утром еле встал.
Но хоть меня и качало от слабости, из носа при этом больше не текло, да и горло не горело огнем. Впрочем, говорить о полном выздоровлении пока еще не приходилось: кашель никуда не делся, легкие дергало, бронхи рвало.
Это теперь надолго. Самое поганое — пива не выпить. От холодного рецидив начнется, теперь только горячим чаем пробавляться. Или коньяком.
Я задумался, хочу ли коньяка, и неожиданно понял: нет, не хочу. Перекусить не помешает — факт, и чая с медом можно выпить, скорее нужно даже, а вот алкоголь организму не требовался. Наоборот, при одной мысли о крепкой выпивке начало мутить, словно с похмелья.
Вот пива бы… Ну да не судьба.
Сходив в туалет, я спустился в бар и еще с лестницы уловил аромат яичницы. На кухне кашеварила Вика, Юля подметала пол и при виде меня смущенно улыбнулась.
— Здравствуйте, дядя Слава! А мы тут совсем обживаемся…
— И это правильно, — усмехнулся я, откашлялся и помотал головой. — Ух…
— Лекарства пьете? — забеспокоилась гимназистка.
Я помахал пакетом с выписанными Салаватом микстурами и ушел в бар, где прибирался Иван.
— Дядя Слава! — Вика выставила тарелку с яичницей и спросила: — Браслеты делаем?
— Нет, — отказался я. — На одиннадцать договорился в Госпиталь съездить на осмотр. Там просвечивать будут. Как вернусь — тогда. Архиполезная вещь эти ваши браслеты, девочки.
— Хоть кто-то оценил! — звонко рассмеялась Вика и ушла на кухню.
— Как самочувствие? — подошел ко мне Иван.
— Погано, — честно сознался я, наливая себе чаю. — Но могло быть хуже.
— Всегда может, — кивнул помощник.
