— Мусье! Мусье! — здоровенный бородатый мужик, раскидав сено, в которое зарылся с вечера Матье, тряс его за плечо. — Вставай, мусье!
Плохо соображающий спросонья, адъютант увидел, что дверь сарая открыта, и мужик указывает на нее, словно приглашает выйти. Ежась от холода, Матье выбрался наружу. Утреннее солнце, отражаясь от тонюсенького слоя снега, выпавшего ночью, рассыпалось снопами золотистых искр, мешая, как следует раскрыть глаза. Щурясь, полковник шел за мужиком. Может, русские желают продолжить допрос, хотя вчера весь день никто не тревожил адъютанта, кроме этого мужика, который приносил кашу и воду.
К удивлению француза, сопровождающий вывел его на дорогу, но пошли они в сторону от домов.
«Куда он ведет меня? Решили расстрелять? А где тогда драгуны? — мысли понеслись в уже проснувшейся голове, пока вдруг одна не заставила похолодеть. — Они хотят сделать из меня „лягушку по-французски“!»
Страх парализовал, с трудом удалось устоять на ногах, ставших деревянными. Но через несколько секунд, кровь ударила в лицо — Матье решил, что легко не дастся. Будет драться голыми руками, зубами! Пусть его убьет этот русский дикарь, но он попытается вырваться и убежать. Но мужик не заметил никаких метаморфоз в поведении француза. Неожиданно он остановился и взмахнул рукой.
— Туда! Туда иди!
Мужик показывал в сторону леса, куда уходила дорога. Адъютант не понимал.
— Уходи! Там Смоленский тракт! Се ре… тир, — вспомнив наконец, то, чему учил его подполковник, проговорил мужик. — Тракт! Два лье! — И показал два грязных пальца.
В глазах Матье появилось понимание. Мужик отпускал его и показывал путь к Смоленскому тракту. Невероятно!
— Где… офисьер? — с трудом выговорил полковник.
— Драгуны?
Француз поспешно закивал.
— Драгуны се ретир, — мужик махнул рукой в противоположную сторону, — до рассвета ушли.
Адъютант посмотрел вслед сопровождающему, который, повернувшись, зашагал в деревню. Хотя последние слова остались для Матье загадкой, он понял, что русские драгуны ушли, а этот мужик просто отпустил его и еще указал дорогу к Смоленскому тракту. Не веря своему счастью, адъютант припустил так, словно его вызывал император.
Он выскочил из-за поворота прямо на передовой дозор конных егерей.
— Это полковник Матье, — узнавший адъютанта капитан Жермен ехал вместе с Домиником.
— Не нравится мне это. Где он был?
— Думаю, сам расскажет, — Жермен обрадовался, увидев полковника.
— Капитан, приготовьте роту к бою! Считайте, что на нас уже напали.
— Откуда?
— Пока не знаю! Забирайте полковника и отходите! — распорядился Доминик.
Левуазье направился к Каранелли, расположившемуся в арьергарде отряда.
— Что случилось?
— Нашелся полковник Матье!
— Вот как? — Луи не ожидал такого оборота. — Где?
— Просто вышел нам навстречу.
— Это подозрительно, Доминик! — Каранелли забеспокоился.
— Я уже дал команду к отступлению.
— Разумно.
Отряд отошел к границе леса. Здесь Каранелли начал расспрашивать Матье. Тот отвечал четко и без запинки, не забывая, однако, подчеркнуть, каким молодцом он держался. Рассказывая, как он презрительно молчал в лицо русским, адъютант до того вошел в роль героя, что в голову закралась мысль: «А почему ему, адъютанту Наполеона, нужно отвечать на вопросы какого-то полковника из инспекции кавалерийских частей?» И только он собрался оформить это словами, как к Каранелли подъехал Анри Фико, который отходил вместе с последним взводом егерей.
— Все тихо, мой командир! — проговорил он.
