мягко, словно на руках, опустила на него вертолет, защелкала тумблерами, расстегнула ремень.
– Пошли. Деревня вон, рядом, крыши торчат. Шуму от нас было много, наверняка все уже повыскакивали посмотреть. Так что найдем без труда… – Она достала из-под сидушки свой планшет, пролистала экран. – Ираида Соломоновна. Господи, откуда тут имена-то такие?
Жители деревни и в самом деле вышли посмотреть, кто это прилетел к ним на таком чуде техники. Правда, жителей этих числилось всего одна-единственная старуха в пестрой цветастой юбке, мужской рубахе и зеленой трикотажной кофте. Была она седая, полная, чуть сгорбленная, с изборожденным глубокими морщинами лицом.
– Ираида Соломоновна? – сверившись с планшетом, удивленно почесала в затылке Роксалана. – А мы к вам. Люди подсказали, что у вас совета спросить можно, стоит нам амулет этот покупать или нет? Денег больших просят, а станет помогать или нет – непонятно. Оля, покажи.
Девушка подошла ближе, вытаскивая из-под ворота кулон, выставила вперед. Старушка прищурилась, пошамкала губами:
– Зачем же ты его надевала-то? Теперича все. Коли надела – носи. А кто денег предложит, тому скажи, что не дашь. Пущай он теперича блестючку эту обратно забрать попробует… – Бабулька довольно заклокотала, словно смеясь, и направилась к избе.
Девушки переглянулись и ринулись за ней.
– Постой, постой, бабушка! Почему носи, отчего не заберет?
– Э-эх, давненько я таких славных оберегов не видела. – Старушка, добредя до двери, села рядом с ней на скамейку. – Людей-то мудрых все гоняют, гоняют. Крестиане пришли – гоняют, большевики пришли – гоняют. Никому она не нужна, мудрость-то. Все хотят, чтобы попроще да поспокойнее. Чтобы поперек начальника никакой силы не водилось.
– Так что это за амулет, Ираида Соломоновна? – спросила Роксалана.
– Это колдуна какого-то защита, кудесника сильного, умелого, – вроде улыбнулась старушка и прищурилась на Олю. – Боится он чего-то, вот за тебя и зацепился. Душонку свою, стало быть, от беды в тебе спрятал, а сам убег. Да ты не опасайся, тебе от сего одни удобства. Пока ты в покое, так и его душа тоже в безопасности. Посему оберегать тебя сие украшение станет со всем тщанием. А как вернется колдун, так душу свою заберет, и не будет тебе более никакого беспокойства.
– А вы ее можете достать, Ираида Соломоновна? – вся замерла в охотничьей стойке Роксалана.
– Душу колдовскую, что ли?
– Лучше его самого, колдуна этого, из амулета.
– Как же его достанешь, милая? Сказываю: убег.
– А душу? Душу достать можно? Отдать ее мне!
– Ой, неладное вы что-то сказываете, девицы-красавицы, – покачала головой старушка. – На что вам души? Да и люди ли вы… Чур меня, чур, чур…
Она замахала руками, и в лица девушкам ударил плотный порыв ветра с листьями, щепой и колючим песком. Однако вскоре он стих, и старушка признала:
– Вижу, люди. Не пугайтесь.
– Это мой жених, Ираида Соломоновна. – Роксалана отряхнула комбинезон. – Обо всем вроде уже сговорились, да вдруг пропал. Вот я и беспокоюсь. Вот еще оказывается, что и душа его вовсе у посторонней девочки. Что я должна подумать?
– Юлишь ты, девица-красавица, – погрозила ей пальцем старушка. – Ой, лиса-а-а…
– Ну, не душу, – смирилась Роксалана. – Поговорить с ним хотя бы можно? Хоть парой слов перемолвиться, узнать, что к чему? Где он, как он?
– Коли жених сбежал, чего уж теперь сказывать? Он, чтобы скрыться, глянь, чуть не в черную уточку оборотился али в черного селезня, – а ты все не слезешь.
– Я заплачу, – сказала Роксалана.
– Нет, нет, милая, – покачала головой старушка. – Дело сие опасное, амулет сильный, за себя постоять способен. Такой и покалечит запросто, ты это помни. Не тронь.
– Я очень скучаю по нему, Ираида Соломоновна. Боюсь, беспокоюсь, ничего не понимаю. Хоть полслова, Ираида Соломоновна!
– Нет, нет, и не проси. – Старушка поднялась и ушла в избу.
– Все они одинаковы, – вздохнула Роксалана. – Олежка тоже никогда платы не берет. И эта вон… Дом, глянь, весь развалюха, а подзаработать отказывается. Ничего, сейчас я ее уломаю. Подожди здесь.
Девушка вошла в избу.
