Муха извлек весьма солидное удостоверение своего детективно-охранного агентства и небрежно им помахал. Режиссер мгновенно сменил тон.
— Господин Мухин. Господин Пастухов. Рад видеть вас здесь. Вы не пожалеете, что приехали. Мой фильм откроет новую эру в эстонском кино. Надеюсь, вы дадите сообщение о презентации. Как мне с вами связаться, чтобы информировать о ходе съемок?
— Мы сами свяжемся с вами, если решим, что это необходимо, — важно ответил Муха. — Мы никому не даем своих координат. Иначе нас завалят бездарными проектами.
— Вы правы! Да, совершенно правы! — вдохновенно завопил Март Кыпс. — Бездарность — вот настоящий бич нашего времени! Воинствующая бездарность! Культура стала непрофессиональной! Иногда даже жалеешь о том, что исчезла цензура. По крайней мере, она помогала удерживать на уровне планку мастерства!
— Хватит трепаться, Марик, — прервал его Артист. — Ты лучше скажи, когда дашь мне сценарий. Съемки начинаются, а я сценария даже не видел.
— И не увидишь. Принцип моего художественного метода — импровизация. В условиях, максимально приближенных к реальности. Это принципиально. Герои моего фильма придут к зрителю из самой жизни. Поэтому я беру на все роли только тех актеров, которые не заезжены, не растиражированы. Но — талантливы. Как, например, ваш друг Семен Злотников, — добавил он с явным желанием завоевать наше расположение. — Я хотел бы, чтобы вы отметили это в своем пресс-релизе.
— Подумаем, — неопределенно пообещал Муха.
— Вы сомневаетесь, что Семен талантлив? — несколько обескураженно спросил режиссер.
— Нисколько не сомневаемся, — ответил я. — В этом нам приходилось убеждаться не раз. Но вот насколько он талантлив как актер кино — этого мы, честно сказать, не знаем.
— Вы убедитесь в этом очень скоро. Сегодня же! — пообещал Кыпс и с беспокойством оглянулся.
К трибуне подкатил «лендровер» в камуфляжном раскрасе, из него вышел какой-то чин в мундире эстонской армии, за ним второй чин, помельче, и два спецназовца — солдаты охраны с десантными «калашами». По реакции Кыпса я понял, что его-то как раз и ждали.
— Генерал-лейтенант Кейт! — восторженно округлив глаза, сообщил режиссер. — Все-таки приехал, козел! Все, ребята, бегу. Пресс-конференция. Подходите, будет сенсационный сюрприз. Настоящая конфетка для прайм-тайм! — И он рванул к генералу, которого уже окружила толпа.
— Нехороший ты человек, Пастух, — сказал Артист. — Не мог подтвердить мою талантливость? Язык бы отвалился?
— Я и подтвердил. Из «калаша» ты садишь с обеих рук вполне талантливо.
— А мечешь ножи — так просто гениально, — поддакнул Муха.
— Засранцы вы оба, — сказал Артист. — Ничего не волокете в искусстве. Пошли, будете просвещаться.
Когда мы протиснулись к трибуне, на ней уже стояли режиссер Кыпс, эстонский генерал-лейтенант и какие-то другие солидные люди. Журналисты толпились внизу под микрофонами, на трибуну были нацелены телекамеры, массовка и менее важные гости располагались на дальнем обводе. Официанты под тентом отдыхали — судя по всему, выдача халявы временно прекратилась, чтобы не отвлекать публику от центрального мероприятия.
— Уважаемые дамы и господа! Друзья! — обратился к присутствующим Кыпс, предварительно проверив, работают ли микрофоны. — Здесь присутствуют журналисты из Москвы, Санкт-Петербурга, представители крупного международного арт-агентства, русские актеры. Поэтому предлагаю говорить по-русски. Надеюсь, по этой причине никто не обвинит меня в отсутствии патриотизма?
Он окинул аудиторию быстрым внимательным взглядом. Никто вроде бы не собирался обвинять его в отсутствии патриотизма. Кыпс продолжал:
— Небольшое вступление. В основу сценария фильма «Битва на Векше» положены исторические события. По чисто идеологическим соображениям они не нашли никакого отражения в официальной советской истории Второй мировой войны, но для нас, эстонцев, это одна из самых ярких страниц. И мы хотим, чтобы наш фильм сделал ее фактом общественного сознания. Много лет я боролся за этот фильм. И только теперь наше общество созрело до адекватного восприятия моих идей. Поэтому я говорю: это самый счастливый день в моей жизни!
Аудитория доброжелательно покивала и даже снисходительно поаплодировала, поздравляя режиссера с этим знаменательным для него днем.
— А теперь разрешите мне представить тех, без кого мой сценарий так и остался бы на бумаге, — торжественно возвестил Кыпс. — И прежде всего — представителя Национально-патриотического союза. Господин Юрген Янсен, член политсовета союза. Он не только убедил руководство принять участие в финансировании съемок, но и помогал нам в практической подготовке. Поприветствуем его!
На этот раз аплодисменты были более дружные, хотя, как мне показалось, холодноватые. Из толпы почетных гостей выступил невысокий подтянутый штатский с аккуратно причесанными на пробор белесыми волосами. По реакции журналистов можно было понять, что он один из тех, ради кого они и приехали на презентацию. Телеоператоры припали к камерам, газетчики потянули вперед руки с диктофонами. Но член политсовета Национально-патриотического союза лишь скромно поклонился и вернулся на место.
— Среди спонсоров фильма есть и крупные предприниматели, — продолжал Кыпс. — И это знаменательно, господа! Эстонские бизнесмены озабочены не только своей прибылью, но и нравственностью подрастающего поколения. Весьма солидный взнос сделал президент компании «Foodline-Balt» господин Анвельт. Как и все наши спонсоры, он просил не разглашать сумму взноса. Мы уважаем его скромность, но все же я попрошу его ответить: что подвигло его на этот благородный акт? Господин Анвельт, прошу вас!
К микрофонам подошел лысый квадратный человек в длинном кашемировом пальто с белым шелковым шарфом на короткой шее, кашлянул, прочищая голос, и заявил:
— Я — эстонец. И этим, блин, все сказано.
— Браво, господин Анвельт!
Кыпс горячо поаплодировал. Потом он представил других спонсоров, перечислил занятых в фильме актеров, ни одну из фамилий которых я никогда не слышал, кроме фамилии Артиста, и продолжал:
— События, о которых идет речь в фильме, происходили в конце февраля 1944 года на Северо-Западном фронте. То, что вы видите здесь, — почти точная копия реальной обстановки. Рельеф местности, расположение позиций, ширина речки — все подлинно. А подлинность — это основа моего творческого метода. Здесь все настоящее: обмундирование, вооружение, орудия, танки. Да, господа, это настоящие «Тигры», технически исправные, с полными баками горючего, с полным боекомплектом. Они могут стрелять и будут стрелять — разумеется, холостыми зарядами. Когда командир Эстонского легиона получил приказ отступить, позиции были взорваны, чтобы их не мог использовать неприятель. Они будут взорваны и в моем фильме — по-настоящему, настоящим толом, а не пиротехническими шутихами. Подлинность и еще раз подлинность! А теперь мне остается сказать, что мне особенно приятно видеть здесь командующего Силами обороны республики генерал-лейтенанта Йоханнеса Кейта. Я надеюсь, он не откажется быть главным консультантом нашего фильма.
И вновь журналисты прореагировали так, как реагируют на нечто очень важное. В чем это важное, я не понял, так как был в положении человека, попавшего в незнакомую компанию, где все друг друга давно и хорошо знают и связаны какими-то отношениями. Эти отношения проявляются во внешних действиях, но суть их для чужака остается загадкой.
Вид у генерала был вполне бравый, но мне показалось, что все происходящее не доставляет ему удовольствия. Он сдержанным поклоном ответил на приветственные аплодисменты и сказал, что будет рад оказаться полезным создателям фильма в меру своей компетентности.
— Прошу извинить за длинное вступление, — объявил Кыпс. — Приступаем к пресс-конференции. Господа журналисты, задавайте вопросы.
— Санкт-Петербург, агентство «Русская линия», — представился один из журналистов. — Господин Кыпс, как вы натолкнулись на идею этого фильма?
