Они были уже на самом верху колеса. Дядя Тео окинул взглядом город, где когда-то на заре туманной юности его сильно побили за украденное столовое серебро — ничего не скажешь, изменилась старушка Москва, — глубоко вздохнул и сказал:
— Вы в плену недоразумения, мой друг. Дело в том, что помимо добровольной и бескорыстной общественной деятельности в патриотических организациях, у меня есть еще новые, коммерческие дела, и вот по этим делам я и приехал в Москву. Наша встреча — случайность, поверьте, — он приложил руку к груди.
— А теперь послушайте меня, — грубо сказал Лот, — и слушайте внимательно. Во-первых, я хочу вам напомнить, что все ваши попытки оседлать меня в Штатах развалились как карточный домик. Во-вторых, хочу вам сказать, что здесь, в Москве, вы против меня совершенно бессильны. Здесь вы один как перст, Тео, а у меня есть люди. Здесь мое страшное детище Джин Грин… — Лот сделал паузу. — Он не станет с вами церемониться, если я прикажу. И наконец, в-третьих… Я ведь кое-что знаю о ваших подвигах в составе батальона «Нахтигаль» в красивом городе Ломберге, он же Львов… А одно известное вам учреждение в Москве с большим вниманием отнеслось бы к вашему прошлому. Итак, перестаньте крутить и отвечайте прямо: что вас принесло сюда?
Они совершали уже третий круг. Дядя Тео прикрыл глаза и вытер лоб платком.
— У меня кружится голова. — слабо пискнул он.
— Потерпите, — сказал Лот.
— Нас интересуют списки, — сказал дядя Тео, не открывая глаз.
— Какого черта! — воскликнул Лот. — Я обещал Мерчэнту предоставить списки в его полное распоряжение. Эта операция идет без ведома «фирмы» только по линии «Паутины». Мы уже договорились о цене. Слушайте, Тео, я вам очень настоятельно советую переменить руку. Я сильнее Мерчэнта, Тео…
— У меня очень кружится голова, — проговорил Тео. — Поймите, я старый человек…
В это время колесо остановилось. Программа, оплаченная тридцатью копейками, окончилась.
— Пошли обедать, — сказал Лот и крепко взял дядю Тео под локоток.
Они заняли столик на открытой веранде ресторана, повисшей над подернутой желтой ряской водой. Здесь дядя Тео заметно повеселел, порозовел и вдохновенно занялся предательством. Делал он это так легко, оживленно и споро, что сразу было видно — это ему не впервой.
За ближайшим к ним столиком обедало безобидное семейство с двумя детьми. Родители вели себя строго, чопорно, дети же шалили и получали изредка по рукам. Семейство не обращало внимания на двух дружески беседующих иностранцев, прямое подслушивание откуда бы то ни было было исключено, но на всякий случай Лот и дядя Тео вели беседу на трех языках, то и дело переходя с английского на немецкий или французский. Миниатюрный серебристый транзистор Лота лежал на углу стола. В случае, если на них с противоположной стороны пруда или с проплывающих лодок будет нацелен направленный микрофон, в аппаратике возникнет тревожное пощелкивание.
— …Мерчэнт и некоторые другие люди из руководства «Паутины» не доверяют вам, мистер Лот, — говорил Тео. — Вы им очень нужны, но они боятся, как бы вы не подмяли их под себя.
— Правильно боятся, — усмехнулся Лот. Он сидел развалившись, прихлебывая холодное терпкое «мукузани».
— Борьба за вас и против вас началась еще в августе 1962 года, — продолжал Тео. — Вы, конечно, помните это время, убийство старика Гринева, песчаный карьер Спрингдейла, таинственная деятельность Красной маски, ипподром Лорел, вилла Гранта… Убежден, что вы все это должны прекрасно помнить, мистер Лот.
— Бросьте, Тео, эти намеки, — снисходительно улыбнулся Лот. — Вы сейчас в другой роли.
— Нет, нет, я это так, просто для полноты картины, — заторопился дядя Тео. — Итак, в то время мы хотели прежде всего заполучить в свои руки Джина Грина. Именно он должен был добыть для нас списки и, кроме того… — дядя Тео замялся.
— Ну-ну, — ободрил его Лот.
— И кроме того, в руководстве существовало мнение, что мы сможем получить с его помощью некие компрометирующие вас документы…
— Вздор! — весело сказал Лот.
— Конечно, конечно, — закивал дядя Тео. — Лично я всегда считал, что ваша репутация безупречна, но..
— Дальше, — оборвал его Лот.
— Дальше я письмом Чарли Врангеля навел Грина на квартиру Лешакова-Краузе. Мы надеялись, что Грин, поддавшись вполне понятному чувству мести, применит по отношению к его семье… дочери и…
— Понятно, добрый дядюшка, — хохотнул Лот. — Дальше.
— Однако этого не произошло, а дальше вы спутали нам все карты, спрятав Джина под крылышком «фирмы» и дяди Сэма. Правда, и там у нас были свои люди…
— Тупая свинья Чак Битюк, — сказал Лот.
— Да, Чаку многого недоставало, но он был добрым и честным малым. Мир его праху! — Дядя Тео закручинился, потом оживился, словно что-то случайно припомнил. — Кстати, о Чаке, мистер Лот. После встречи с известным лицом из Аргентины руководство считало, что вы прекратите свою двойную игру, но спустя некоторое время во Вьетнаме Джин Грин ликвидировал Чака и сорвал одну из самых важных наших операций по стимуляции эскалации. Кроме того, руководство узнало о ваших самостоятельных действиях по торговле сильнодействующими лекарственными средствами, некоторые подробности из жизни китайца Чжоу и Чарли Чинка, но это уже мелочи.
— Все-таки вы неплохо работаете, — одобрил Лот.
— Спасибо, — потупился дядя Тео. — После нашей великой акции, думаю, трудно упрекнуть…
— Об этой акции не вам судить, — строго оборвал его Лот. — Вернемся к нашим делам.
Дядя Тео кашлянул.
— Итак, вы понимаете, мистер Лот, почему у руководства не было к вам абсолютного доверия?
— И они доверили вам… — улыбнулся Лот.
— Да, я должен был проконтролировать ваши действия в России и при возможности принять меры к сплочению нашего союза…
— Все понятно. Хватит! — оборвал Лот, осушил бокал и чуть пригнулся к дяде Тео. — Я записал нашу беседу, старая перечница.
— О! — слабо воскликнул дядя Тео и побагровел. — Поверьте, мистер Лот, это уже излишне. Если уж я…
— Если уж вы продаетесь, то продаетесь навсегда? Это вы хотели сказать? — ласково улыбнулся Лот. — Я и не сомневался в этом, майн либер гроссфатер. Это сделано только для закрепления нашей дружбы. Теперь слушайте. У нас с Джином здесь важное задание «фирмы». Но сначала Джин выполнит мое, понимаете, лично мое, задание. Через семь-десять дней мы будем в Лондоне. У вас обратный билет в каком направлении?
— Монреаль через Копенгаген, — сказал дядя Тео.
— Вам придется переменить его. Мы с Джином должны вас увидеть в Лондоне.
— Но почему с Джином? — удивился дядя Тео. — Разве он вам будет нужен после выполнения задания?
Лот потрепал дядю Тео по коленке.
— У вас есть друзья в Лондоне?
— Истинные патриоты есть везде, — пробормотал дядя Тео.
— Прекрасно, — сказал Лот. — Я считаю, что наш обед удался. Знаете, я приятно удивлен русской кухней.
Он поднял палец, подзывая официанта, получил счет и углубился в его изучение.
— Та-а-ак. Итого — двадцать один рубль семьдесят четыре копейки.
Он передал счет дяде Тео и сказал:
— Платите. Не забудьте дать официанту копеек двадцать на чай.
— Позвольте! — ошарашенно воскликнул дядя Тео. — Вам кажется, что я должен оплатить этот обед?
— Вы меня удивляете, дедушка, — вяло пробормотал Лот.
— Это совершенно неприемлемый вариант, — возмущенно заговорил дядя Тео. — Я решительно отказываюсь.
— Прекратите болтовню, вынимайте денежки и платите, — жестко сказал Лот и кивнул на официанта: — Видите, человек ждет. Еще подумает, что вы жадина.
Дядя Тео лихорадочно вытер салфеткой лоб, заерзал на стуле, пискнул.
— Может быть, на паритетных началах?
— Исключено, — ответил Лот.
— Но это невозможно, это немыслимо. Двадцать один рубль семьдесят четыре копейки! — Дядя Тео выхватил из внутреннего кармана пиджака валютную линейку — мечту бережливого путешественника, мгновенно проверил расчет. Глаза его полезли на лоб. — Двадцать четыре доллара девяносто пять центов, и еще двадцать копеек сверх счета! Мистер Лот, вы втянули меня в западню!
