Джин Грин — Неприкасаемый

В машине оливкового цвета шестиместном «мерседес-бенце» модели 190Д последнего выпуска с красно-голубым номером Европейско-Экономического Сообщества, чиф сам сел за руль.

— У Лота новая работа? — спросил Джин.

— О да! И довольно интересная, Джин. Он инспектирует спецвойска, созданные по типу «зеленых беретов» при НАТО. Пока организована воздушнодесантная бригада в составе четырех батальонов — США, ФРГ, Англии и Бельгии. Думаю, его отношения с верховным союзным командующим в Европе генералом Лаймэном Лемницером сложатся наилучшим образом. Он, кажется, близок к осуществлению своих мечтаний, Джин. Женат на великолепной женщине, денег полно. Как майор, он получал без всяких надбавок семьсот сорок долларов в месяц. Теперь, как подполковнику, ему платят девятьсот шестьдесят долларов. Полковничьи погоны ему обеспечены. Может, еще выйдет и в бригадные генералы — тогда будет получать тысячу триста сорок. Кстати, я должен встретиться сегодня с адмиралом Робертом Деннисом, верховным союзным командующим в Атлантике. В Гавр из Штатов прибыли американские атомные подводные лодки — пять субмарин, восемьдесят ракет типа «Поларис». Надо проверить, какие там на месте приняты меры безопасности. Выкупаемся, пообедаем — махнем в Шербур. Там Лот. Поужинаем свежайшими устрицами и лангустами и вернемся в Париж. Идет, Джин?

— Гениальный план, полковник.

«Мерседес» вырвался вперед и легко обогнал какой-то «пежо-203», битком набитый молодым французским семейством.

По дороге Шнабель и Джин непринужденно толковали о невероятно увеличившемся количестве автомашин на дорогах Франции, о несравненном французском сыре, духах, вине и женщинах, о французском экономическом коктейле капитализма и социализма, о женщинах, о де Голле и его стремлении сделать «ля бель Франс» третьей силой и опять о женщинах…

В Понтуазе Джин обратил внимание Шнабеля намалеванные на каменной стене кладбища зловещие три буквы: ОАС.

— Оасовцы играли ва-банк и проиграли, — с досадой сказал чиф. — Де Голль загнал их в подполье. Еще хуже то, что де Голль принял меры против проникновения «фирмы» во французскую секретную службу и службу безопасности. Похоже на то, что он и вовсе оторвет Францию от НАТО. Между прочим, Джин, я не ожидал увидеть вас в Париже. Ведь после высылки из России вы обязаны были явиться в ЦРУ для дальнейшего прохождения службы.

— Это верно, — нахмурился Джин. — Я уехал в Европу без разрешения. Искал Лота. И это немного тревожит меня. Я хотел встретиться с ним, просить его устроить мне отпуск.

Они пересекали шоссейный мост через Сену.

— Ну, конечно, Джин! О чем разговор! Я все устрою тут же в Париже! Сделаем так, что вы снова будете вместе. У вас с ним по-прежнему впереди большие и славные дела!

— Представляю! — пробормотал Джин.

— Вы не проголодались? Может, перекусить перед Руаном в «Ле Рутье». У них подают филейную часть барашка, сваренную в белом вине. Да! И знаменитую руанскую утку с апельсинами!

— Я вовсе не голоден, — заверил Шнабеля Джин.

Шнабель глянул на часы.

— Вот и Руан. Доехали за час двадцать, на пять минут обогнали поезд Париж — Руан. Неплохо. Правда, дьявольски дорог тут бензин — выходит по девяносто центов за галлон.

Руан — столица Верхней Нормандии, город-музей, сильно пострадавший во время войны от камрадов Лота. Приятно видеть, с какой любовью восстановили французы построенные в семнадцатом веке дома. Шнабель и Джин проехали по площади, на которой, по преданию, в 1431 году сожгли Жанну д'Арк. На краю площади остановились, чтобы подкачать шину.

Шнабель вышел из машины, нашарил полфранка в карманах белых брюк.

— Я пока позвоню по делам в Париж, — бросил он Джину.

Шнабель связался с Гавром, поплотнее прикрыл дверь будки…

Дальше дорога вилась вдоль долины Сены. Быстро промелькнули изумрудные пастбища со стадами коров, чье молоко идет на достославный сыр камамбер, яблоневые сады, знаменитые водкой «Кальвадос». Они приближались к местам исторической высадки союзных войск в Нормандии, где проходила операция «Оверлорд», открывшая второй фронт. Давно исчезли немецкие бункеры, редко найдешь здесь заплывшую, заросшую травой воронку от бомбы или снаряда. Тут и там торчат каменные памятники американским дивизиям, участвовавшим в тот памятный день — 6 июня 1944 года — в открытии второго фронта.

Слабый бриз едва шевелил пестрые флажки над купальными павильонами. На пляже летали ласточки Все тут успело выгореть за лето: и эти флажки, и окрашенные масляной краской деревянные павильоны, и огромные зонты с кудрявой оторочкой, и плетеные пляжные кресла с высокими «капюшонами», защищавшими полуобнаженных солнцепоклонников от зябкого норд-оста, прилетавшего сюда, в бухту Сены, с Северного моря. В проливе белели яхты, носились катамараны.

— А вот и «Лорелей», — сказал Шнабель, показывая на одну из яхт. — Шлюпка ждет вас. А на борту «Лорелей» нас ждет Лот…

Минут через десять полковник Шнабель и Джин Грин поднялись на борт яхты.

Шнабель с улыбкой повернулся к Джину, в руках его щелкнула авторучка.

Джин судорожно втянул в себя воздух и замертво рухнул на палубу.

По команде Шнабеля матросы бросили его в какую-то тесную каюту, заперли снаружи дверь. Он пришел в себя примерно через полчаса. По низкому потолку струилось отражение солнечных бликов на воде.

Что делать? Как собирается поступить с ним Шнабель? Какие круги ада уготовил он Джину?

Вскоре вошел Шнабель. Сквозь приспущенные ресницы Джин увидел, что Шнабель успел облачиться в белый костюм яхтсмена с чужого плеча. Капитанка надета а-ля доннер веттер.

Броситься на него, свалить ударом ребра ладони по шее и прыгнуть за борт?

Но вслед за Шнабелем в кабину вошел какой-то субъект с черным докторским саквояжем, и, прежде чем Джин успел принять какое-либо решение, этот человек сделал ему укол в ягодицу.

— Таможенникам в Роттердаме скажите, что этот парень — член вашего экипажа, — распорядился Шнабель. — Перепил, мол, в Гавре. На румбе Амстердама сделаете ему еще один нокаутирующий укол.

Джин понял, что вновь теряет сознание. Он утратил чувство времени. Из смутного далека слышал, как немцы-матросы мотояхты «Лорелей», проходя по самому узкому месту пролива Па-де-Кале, между Дувром и Кале, обсуждали сравнительные достоинства девочек в этих портовых городах. В Кале Джину не приходилось бывать, зато он не раз бывал с Китти в Дувре, отлично помнил его величественный старинный замок, его веселые людные пляжи с замками из песка и пони для ребят. Из Дувра рукой подать до вокзала «Виктория» в Лондоне.

«Снова будут чайки летать над белыми скалами Дувра» — эта песенка военного времени часто плыла там над пляжем.

Куда они его везут?

В радиорубке молодой радист выстукивал телеграфным ключом срочную шифрорадиограмму, адресованную самому генералу Гелену в Пуллахе, ФРГ, где в доме 33—37 на Хельманнштрассе находится генераль-дирекцион БНД:

«э 096, А—II[111], отдел: Ut/P. d.

Источник: Ротбарт (С-ДЗ).

1. Во исполнение плана «Ориент-1» провел беседу с F—12 и добился его полного согласия с Вашим предложением. Вдвоем беседовали с СН—I с целью организации эффективного сотрудничества. Подробный доклад передам в следующий сеанс. Достигнуто соглашение о продолжении переговоров в Гамбурге, в четверг, 20.00, на яхте…

2. На яхте находится некто Джин Грин, дезертир из армии США…»

Далее шло довольно подробное описание обстоятельств, при которых Джин Грин попал на яхту «Лорелей». «Ротбарт» спрашивал шефа: «Как быть с Грином?»

Джин Грин не подозревал, погружаясь в полусон, полузабытье, — врач снова сделал ему укол, — что его судьба решалась в это время в Пуллахе, в кабинете генерала Гелена, бывшего начальника отдела штаба сухопутных сил вермахта, по армиям Востока.

Он как бы вернулся к тем долгим неделям, когда его бесчувственное тело лежало на койке госпиталя «зеленых беретов» в Ня-Транге и весь мир был пропитан тошнотворным запахом лекарств и эфира.