– Бел-Тран вас раздавит!
– Я уже старая женщина и не боюсь бандитов такого рода. Мои предки боролись с завоевателями более опасными, чем он, и победили. Если он надеялся на вашу поддержку, то будет разочарован: вы ему не помощница.
– Я помогу мужу, мы вместе придем к победе.
– Вы не способны. У вас ограниченный ум, хрупкие нервы, полное отсутствие собственной личности, разрушительный внутренний огонь, подпитываемый ненавистью и лицемерием. Вы не только ему навредите, но рано или поздно его предадите.
Силкет задрожала.
По знаку Туи к берегу причалила голубая лодка.
– Отвезите эту женщину в порт, – приказала царица-мать гребцам. – Пусть она сразу же покинет Пер-Рамсес.
Едва Силкет ступила в лодку, как ее тут же сразил сон. В голове стоял невыносимый гул, словно пчелы пожирали ее мозг.
41
Опираясь на плечо Пазаира, Сути шагнул на судно, которое возвращало их в Мемфис. Нефрет с удовлетворением следила за поправкой их друга. Пантера восхищалась своим героем и мечтала о великой реке, которая будет ей принадлежать. С севера на юг и с юга на север они будут передвигаться на огромном судне, наполненном золотом, и будут раздавать его городам и селениям, расположенным вдоль берегов. Поскольку невозможно завоевать царство силой, почему бы не использовать дары? В тот день, когда будут исчерпаны месторождения исчезнувшего города, весь народ восславит имена Пантеры и Сути. Вытянувшись на палубе, Пантера доверила свое медное тело обжигающим ласкам летнего солнца.
Нефрет снова перевязала Сути и спросила:
– Рана затягивается, как ты себя чувствуешь?
– К бою еще не готов, но уже держусь на ногах.
– Могу ли я попросить тебя отдохнуть? Иначе рана не скоро заживет.
Сути растянулся на циновке под навесом. Его силы восстанавливались благодаря сну.
Нефрет глядела на величественный Нил. Пазаир подошел сзади и обнял ее.
– Ты считаешь, что паводок наступит раньше?
– Вода поднимается, но ее цвет меняется довольно медленно. Возможно, мы выиграем несколько дней передышки.
– Как только в небе засияет звезда Сотис, Исида прольет свои слезы, и тогда воскрешающая сила оживит реку, пришедшую из иного мира; как и всегда, смерть будет побеждена, но Египет наших отцов исчезнет.
– Каждую ночь я взываю к душе нашего ушедшего учителя; я уверена, что она недалеко от нас.
– Нас ждет скорый крах, Нефрет: мне не удалось найти ни убийцу, ни Завещание богов.
К ним подошел Кем.
– Извините, что беспокою, но мне хотелось бы просить вас, визирь, об одном повышении.
Пазаир удивился:
– Как, вы, Кем, занимаетесь продвижениями по службе?
– Сторожевой павиан Убийца этого заслуживает.
– Мне следовало самому подумать об этом раньше. Без его участия я бы давно уже был на Западном берегу.
– Он не только спас вам жизнь, но еще и предоставил нам возможность уличить поглотителя теней. Разве этот подвиг не стоит звания офицера с повышением содержания?
– Что это за возможность, Кем?
– Дайте Убийце довести дело до конца, а я буду ему в этом помогать.
– Кого вы подозреваете?
– Мне осталось осуществить несколько проверок, чтобы узнать имя виновного, но уверяю вас, что он от нас не уйдет.
– Сколько времени займут ваши поиски?
– В лучшем случае – сутки, в худшем – неделю. Как только Убийца почует его, он его возьмет.
– Вы арестуете его, чтобы потом предать его суду.
– Поглотитель теней совершил много убийств.
– Если вы не убедите павиана поберечь его, я буду вынужден освободить его от этого расследования.
– Поглотитель теней пытался его уничтожить, выставив против него другую обезьяну: как он может об этом забыть? Будет несправедливо помешать Убийце сделать свое дело.
– Нам необходимо выяснить, несет ли поглотитель теней ответственность за смерть Беранира и кому он служит.
– Вы это узнаете, но больше я ничего не могу обещать. Если Убийца взял след, его ничто не остановит.
– Будьте очень осторожны, и вы, Кем, и ваш павиан.
Бел-Тран переступил порог своего владения, но никто не вышел ему навстречу. Раздосадованный, он позвал управляющего, но откликнулся почему-то только садовник.
– А где управляющий?
– Он уехал с двумя служанками и вашими детьми.
– Ты пьян?
– Нисколько. Именно так и есть, я вас уверяю.
Бел-Тран в гневе вошел в дом и столкнулся со служанкой Силкет.
– Где мои дети?
– Уехали в ваш дом в Дельте.
– По чьему указу?
– Вашей жены.
– Где она?
– В своей комнате, но...
– Говорите!
– Она совсем подавлена: после возвращения из Пер-Рамсеса она плачет, не переставая.
Широкими шагами Бел-Тран пересек обширные помещения дома и ворвался на половину своей супруги. Та рыдала, свернувшись калачиком.
– Ты все еще больна? – Он встряхнул ее, но Силкет никак не отреагировала. – Почему ты отослала детей в деревню? Ответь! – Бел-Тран дернул ее за руки, вынуждая сесть. – Отвечай! Я приказываю!
– Им грозит опасность.
– Ты бредишь.
– И мне, мне тоже грозит опасность.
– Что произошло?
Рыдая, Силкет рассказала про свою встречу с царицей-матерью.
– Эта женщина – чудовище, она меня уничтожила.
Бел-Тран отнесся к рассказу жены очень серьезно и даже заставил ее повторить все обвинения, которые предъявила Туя.
– Приди в себя, дорогая.
– Она заманила меня в ловушку!
– Успокойся, совсем скоро у нее не будет никакой власти.
– Ты не понял? Меня больше не примут во дворце, каждый мой жест будет осмеян, мое поведение подвергнется критике, любое побуждение будет смешено с грязью... Кто сможет противостоять такой травле?
– Успокойся.
– Как я могу успокоиться, если Туя уничтожила мою репутацию!
Силкет одолел неистовый гнев. Она стала выкрикивать бессвязные фразы, в которых упоминались толкователь снов, поглотитель теней, ее дети, недоступный ей трон и непереносимые боли в желудке.
Бел-Тран в задумчивости вышел от нее. Царица-мать обладала здравым умом: Силкет из-за помрачения рассудка никогда не сможет принадлежать египетскому двору.
Пантера предавалась мечтам. Путешествие по Нилу, в полной безопасности, рядом с визирем и Нефрет, погрузило ее в непривычную безмятежность. Не признаваясь в этом Сути, она почему-то мечтала о просторном доме, окруженном садом. Жажда завоевания куда-то испарилась. Присутствие Нефрет успокоило огонь, пожиравший ее с того момента, как ей пришлось бороться за свое существование. Пантера открывала для себя нежность, которую раньше презирала как болезнь слабаков. Египет, эта ненавистная земля, становилась ее тихой гаванью.
– Мне нужно с вами поговорить, – обратилась она к визирю.
Пазаир составлял охранительный указ, в котором для каждой провинции перечислялись животные, которых нельзя было убивать и употреблять в пищу.
– Я вас слушаю.
– Пойдемте на корму, мне нравится созерцать Нил.
Облокотившись на перила, похожие на зачарованных путешественников, визирь и ливийка тихо переговаривались. По берегу шли ослики, нагруженные зерном, на которых покрикивали дети. В деревнях, в тени пальм, женщины занимались приготовлением пива, в полях крестьяне заканчивали молотьбу. Все ждали паводка.
– Я отдаю вам мое золото, визирь Египта.
– Вы и Сути вместе нашли заброшенный город, золото принадлежит вам.
– Приберегите эти богатства для богов, они смогут найти им лучшее применение, чем смертные. Только позвольте мне жить здесь и забыть прошлое.
– Я должен сказать вам правду: через месяц эта страна сменит свою душу. Она переживет такие потрясения, что вы ее не узнаете.
– Месяц душевного спокойствия – это очень много.
– Моих друзей будут преследовать, их заключат под стражу, может, даже казнят. Если вы мне поможете, вас ждет та же участь.
